 |
Самое время и для геологов - полевиков. Вытаскивается на свет божий нехитрый инвентарь - палатки, рюкзаки, резиновые лодки для просушки и ремонта кругом царит праздничная суета смех, шутки, прибаутки. И лишь в нашей камералке, поселилось уныние и тишина. Олежка, как тень бродит по конторе, так же как и я не может найти себе место. И все это случилось из-за нашего хитромудрого геолога Валерки Петрова, оставаясь летом на базе экспедиции, не отправил присылаемые образцы в лабораторию и ничего не подготовил к приемной комиссии - в итоге наши работы забраковали - поле-вой сезон "козе под хвост", а проект отряда свернули, как бесперспективный. Нашу площадь передали соседней съемочной партии Леньке Севастьянову, который и устраивал сегодня "банкет" в честь этого события, в камералке, куда приглашены и все мы - неудачники - к концу рабочего дня. Хоть это не-много утешает, на "халяву" посидеть вечер в кругу друзей, в который раз услышать устаревшие байки и анекдоты, повспоминать о прошлых маршрутах и разных страшилках. Да, везучий Ленька Севастья-нов, молодой начальник Хотангской съемочной партии. Изредка в тайге пересекались наши с ним маршруты. Вывалит Ленька из непролазного ельника в застиранной энцефалитке с молотком, ружьем, коренастый, крепкий, как черт и заросший, как медведь - одна купеческая борода чего стоит. А вью-щаяся густая - густая шевелюра, не одну геологиню свели с ума, обнимет, аж косточки затрещат. В та-кие деньки распалим мы с ним костерок, сварим чайку, посидим, покурим, и разбежимся по своим до-рожкам. Все то у него ладно и путем, материалы отменные, объем работ перевыполнен, а здесь и пре-мии, и почет. А о себе даже и думать не хочется. Одна радость, спихнули хитренького Петрова с джа-кондовской улыбкой вместе с площадью Севастьянову. Пусть и он горюшка хапнет. Вечер у Севастья-нова прошел на славу, как говорится: и мы там были, мед, брагу пили, по усам текло да в рот не попа-ло.
С утра поплелся я к начальнику экспедиции Бакулеву с заявлением на очередной отпуск, чем сидеть в конторе, отдохну-ка я пару месяцев по своему усмотрению. То, что я должен вернуться, на то чертово плато, с темной шахтой, я не сомневался, а здесь такой удобный случай. Проблем с отпуском не возникло, начальник даже без сопротивления подписал мое заявление, пожелал отдохнуть на югах, за что я и сердечно поблагодарил его, сказав, что непременно воспользуюсь его советом, хотя мои мысли были уже далеко, на вершинах седого Урала.
День от дня становится все теплее. Приподняло лед на Ляпине - это река, на берегу которой и стоит наш Саранпауль. Ляпин начинается от слияния рек Манья и Хулга, в верховья, которой, я и со-бираюсь. От слияния до нашего поселка всего ничего пять – шесть километров. Ляпин судоходная ре-ка, к нам приходят большие баржи с углем, продуктами и всем необходимым для жизни деревни, а вверх от Саранпауля мели и перекаты, в засушливое лето не проходимые даже для горнячек. По этому с нетерпением я и прихожу, каждый день на берег, посмотреть, когда тронется лед и потихоньку стас-киваю в балочек на берегу сухари, консервы, чай, мотаюсь по магазинам, закупаю, не торопясь, все, что может понадобиться в тайге. Так, что весь в делах и заботах — жизнь бьет ключом. Только что-то Олежка стал странно коситься на меня, почему я такой жизнерадостный и как-то не выдержал:
-Михалыч ты все что-то темнишь, куда-то намылился, меня бы, что ли с собой взял, с тоски же здесь загнусь.
-Терпи, Олежек, не все жизнь пряники, есть и обратная ее сторона.
-Да, тебе - то хорошо, отпуск и все такое.
-А тебе че? Шурши бумажками все лето или на буровую попросись, хоть с керном пообщаешь-ся.
А что я могу ему еще сказать, брать с собой его в это авантюрное и наверняка опасное путеше-ствие мне, честно говоря, не хочется.
-Не знаю, Михалыч, не по душе мне здесь протирать штаны, а ты вон все с берега не вылезаешь, мотор лодочный, поди, уж пятый раз перебирал, все что- то таскаешь и таскаешь туда, явно не на ры-балку.
-Что поделаешь, Олежка дела, все дела, потерпи, там видно будет, что-то туманно изрекаю я, пряча глаза за очередным геологическим разрезом.
Сегодня я еще на работе, а завтра отпускник- вольная птица. Со дня на день вздыбится лед на реке и потащит его вниз... Огромные льдины, круша друг - друга с грохотом и треском будут ломаться, крошиться, пробивая себе дорогу вперед и вниз по течению к Сосьве и Оби, чтобы растаять и стать частичкой реки, которая все равно пробьется к океану. А дня через три- четыре можно будет трогаться в путь и мне, по разлившейся полноводной реке. Отсыпаюсь, спешить никуда не надо, красота, бу-дильник не звенит. Чебурашка не тявкает - балдежь.
Но все же надо вставать. Весь день не проваляешься, бегом на кухню ставлю чайник на газ, умы-ваюсь, между делом щелкаю магнитофон и под музыку Поль - Мариа продолжаю маневры по кварти-ре. Первый марафет навел вовремя, чайник возмущенно засвистел, - захрипел пора и утренний кофе принять и выкурить первую сигаретку. Чебурашка давно у порога сидит и ждет, посматривает укориз-ненно - ты чё, хозяин одурел, а кто на работу пойдет - все Чебурашка отпуск, открываю ему дверь, иди, гуляй, - свободен, и только хвост мелькнул, Чебурашка выскочил в теплое солнечное беззаботное утро.
И правда утро солнечное на небесах ни одной тучки, и небо голубое ни конца, ни края, день на-верно будет жаркий. Только размечтался, вдруг в дверях звонок - кто там ФСБ, как в песенке какой-то, открываю дверь - Олег своей персоной.
-Ты что не на работе?
-Так тоже в отпуск отправили, вернее предложили.
-Пропади пропадом эти перестройки и этот хитромудрый Петров, по его дури вся эта заваруха. Что теперь делать? Ехать некуда, да и не хочется, что посоветуешь Михалыч?
-А что советовать Олежка, если захочешь, поедем со мной, а там видно будет. И выкладываю без утайки свои планы на будущее. - Маршрут очень сложный, Олег, а может и опасный, хорошенько подумай, не торопись. Может быть, проведешь отпуск здесь - порыбачишь, отдохнешь. Дюральку свою с мотором тебе дам, чем не курорт. Дуй пиво, катай девчонок на лодке, живи, как бог, что еще нужно молодому геологу.
- Михалыч о чем ты, одумайся, какие девочки, какое пиво с курортом. Все, бегу домой собирать рюкзак, готовить боеприпас и в дорогу.
-Подожди не так быстро, если уж ты решил со мной, то иди, переодевайся, и через час идем смо-лить лодку на берег и прихвати баночку пива.
-Все понял, через час буду.
За Олежкой на улицу вышел и я. Свистнул Бурана, положил в чашку еды, за одно пристегнул ему и цепочку, чтоб не мотался с нами на берег. Пусть дома на цепи посидит, успеет еще набегаться. Да и тепло стало, бичи понаехали, а им тоже кушать хочется, они отнюдь далеко не вегетарианцы. По-ка я прибирался во дворе, появился и Олежка, довольный, как черт, как будто на Канары собрался, а не в тайгу к комарам и гнусу.
-Порядок, пивка набрал,- готов к бою.
-Иду, иду, только прихвачу что-нибудь поесть, до вечера придется проваландаться. Набрасываю в пакет отварной картошки, оленины, пару вяленых сырков, хлеб - вроде все, можно двигать.
До берега добрались без приключений. Знакомых никого не встретили, и не пришлось врать и выкручиваться. Лодка ждала на берегу. Я ее заранее перевернул, отмыл от песка, а сейчас можно смо-лить, день разгулялся жаркий, обсохнет в момент. Пока я сходил в балок за гудроном и бензином, Олег развел костер, и подвесили ведро с накрошенным гудроном на огонь, как гудрон расплавится, снимем с огня немного отстынет и разведем бензином. Краска готова, бери кисть и крась — смоли лодку. Часа через три умазанные, но довольные, смотрим, как сверкает черным глянцем днище лодки, теперь ни грамма воды не просочится и в лодке все будет сухое.
-Бери, Олежка, ведра, пойдем в балок, перекусим, проведем инвентаризацию, что есть, а что на-до подкупить, а лодка пусть сохнет, если ночью дождя не будет, опрокинем ее и приколем, - будем ждать воду.
В балке, хорошо, прохладно. Вытаскиваю нехитрую снедь на стол, появляется пиво,
- А это что?? Олег, мы же не договаривались!
-Ну, Михалыч, извини - такое событие, как без этого, и бутылка Плиски заняла свое почетное место.
Хотели по рюмашке, а получилось, как всегда, под тары – бары- растабары выпили и пиво, и Плиску, а дома допивали вторую. А утром! - Лучше не вспоминать, что было! Гудела голова, и мутило, и тошнило, - в общем, полный синдром, от которого избавился только к обеду и то только после литры пива. Кое - как покормил и отпустил побегать Чебурашку. У Олега, поди, тоже болит головушка, но вообще-то он молодой, организм крепкий. А вот и он легок, на помине.
-А я Михалыч на берег сбегал, на плахи перевернул лодку и приколол, так, что все в порядке. А это тебе лекарство, пиво еще не вредило ни кому.
-Цены тебе нет Олежка, а я прихворнул немного.
Олежка парень бесхитростный, про таких говорят, что на уме, то и на языке, но честный и не са-чёк, а главное добрый и отзывчивый.
-Олежка ты командуй на кухне, так, что жарь - парь, а я займусь пивом.
-Ты, иди Михалыч в комнату, забирай пиво, посиди у телевизора, я позову
когда все будет готово.
-А разве я против, я всегда за.
И на полусогнутых убираюсь в комнату, на тахту. Попиваю живительную влагу и ощущаю, что жить становится заметно лучше, и даже решаюсь включить телевизор - правда идет какая-то мура, да мне все равно, лишь бы что-то мелькало.
- Пойдем, Михалыч, готово. - Минут через десять зовет Олежка, обедать, приходится вставать и тащиться, кляня все на свете на кухню. Молча едим яичницу, допиваем пиво.
-Принеси, пожалуйста, еще пива, деньги вон, на столе, вроде бы уже получше, а потом просмот-рим списки, еще много, чего нужно добрать я ведь все приготовил для одного, а теперь нас двое.
-Не нужно деньги. У меня есть, я ведь тоже отпускные получил.
-Тогда иди, не тяни резину. Через два-три дня нужно отправляться, погода стоит отличная, но в горах еще холодно на северных склонах лежит снег, так что придется брать спальники и палатку, а может даже и печку. По моим расчетам по времени мы уходим на месяц, но как получится в действи-тельности? Никто не знает, что нас ждет там, в далеких таежных урманах, неприступных горах седого Урала - одному богу известно.
Незаметно в сборах, в предвыездной суете, время отправления подкралось быстро. Главное не забыл предупредить Леньку, - когда появятся БДС с Фонарем, чтобы определил в свою партию. Гор-ных работ, в Хотангской партии шурфов и канав на этот сезон тоже достаточно, так - что без работы не останутся.
Пораньше с утра мы с Олегом уже грузили лодку, стаскиваем на берег и укладываем аккуратно в лодке продукты, спальники, палатку, ружья — все, что нам может понадобиться в автономном пла-ванье, даже взяли немного спиртного — все может сгодиться. Плотно укрываем брезентом. Оставляю место в носу себе и Чебурашке. Олежке остается место у мотора — рулевого, пусть рулит, он может сутками держать румпель, не смыкая глаз и в дождь и в ветер.
III
- Все вроде,Олег, давай присядем перед дорожкой по обычаю и тронем. Присаживается Олег, закуриваем, молча наблюдаем, как катит, свои воды Ляпин вниз на встречу Сосьве. –
- Михалыч вода большая и все прибывает, было бы здорово добраться до места на моторе, а не перетаскивать все на горбу.
-Возможно, проскочим. Ну, все по местам. Чебурашка на место, - отталкиваю нос лодки и за-прыгиваю, за мной прыгает и Олежка, отгребаемся, отводим лодку от берега, мотор пару раз чихнул и утробно ровно загудел. Лодка, описав дугу, плавно выровнялась, и ходко набирая скорость, понеслась прочь от поселка, людей и цивилизации.
Первую ночевку мы провели в благоустроенных условиях, и, пожалуй, последнюю, в Савинской избе, на левом берегу Хулги, чуть ниже впадения речушки Нерка - ю. Действительно изба, а не охот-ничья избушка, как заходишь, справа большая металлическая печь из толстенного железа, прямо стол справа и слева нары, на которых свободно могут улечься человек десять. Старые бревна стен, почер-невшие от времени и копоти испещрены вырезанными ножом надписями, есть и свежие, совсем белые, но и которые еще хранят историю 30-х годов. Сплошь фамилии, имена года и даты — проходящих здесь охотников, туристов, ныне здравствующих и покинувших этот бренный мир. Названия городов и учебных заведений - целый атлас - кого только здесь не было! Дальный Восток, Иркутск, Кавказ, Мо-сква не перечислить, короче
здесь был Вова, как пишут везде, с ошибками и без оных любители оставлять свои автографы, некоторые наши граждане.
К вечеру заметно похолодало, пришлось растопить печку, ужин приготовили на костре. Поужи-нали, как в ресторане при свечах и с музыкой, поскольку электричество в тайге не предусмотрено, ну а Спидола всегда под рукой. Потом накормил Чебурашку, на улице тишина - аж звенит в ушах, пасмур-но и холодно. Темнее уже не будет - время белых ночей, как в Питере по ночам можно читать без све-та. Спустился к реке, лодка увязана надежно, все укрыто беспокоиться нечего, но и лишний раз прове-рить не помешает.
Вернулся в избушку, а Олежка уже спит, эх молодость беззаботное времечко, задуваю свечу и лезу в спальник. Сон пришел незаметно, в тайге спишь крепко и почти не видишь снов. Проснулся и не понял, или пора вставать, или можно еще покемарить, но нет, на часах полшестого - подъем. Олежка пусть поспит, пока разогрею вчерашний ужин, долью в бак бензин, пройдет час, не меньше. Стараясь не шуметь, выхожу из избы. Чебурашка встречает повиливанием хвоста, ждет свой законный завтрак. Накладываю ему еду, чтоб не приставал. Развожу костер, вешаю на таганок вчерашний суп, чайник, а теперь и первая сигарета. Сижу, тупо уставясь в огонь, мысли никакие не идут в голову ни умные, ни глупые, просто сижу, смолю сигарету- благодать. Тишина, ни спешки, ни шума просто бесконечность и тишина. Пока греется еда, спускаюсь к лодке, доливаю в полупустой рабочий бак бензин все вроде готово к отплытию. Завтрак на столе, поднимаю Олега.
-Вставай, лежебока завтрак на столе, пойди, умойся и за стол.
-Минутку, встаю,- и как солдат выпрыгивает из спальника, хватает полотенце, мыло и несется к реке.- Все, Михалыч я тут - и бодро брякает ложкой по тарелке,- а где чай?
-Разуй глаза, вон под столом и не спеши, успеем, теперь все время наше.
-Я и не спешу, Михалыч, послушай, а мы, сколько проплыли, почти весь день и никого не встре-тили ни лосей, ни мишки, а куда вся дичь подевалась.
-Так сейчас на берегах зверью и делать нечего гнуса - комарья нет, тальники еще голые, им и в лесу хорошо, подожди, пока зазеленеет тальник молодой свежие листья - весь лось будет на берегу, а появится мошка, и хозяин тайги будет отлеживаться на продуваемых косах. Все будет Олежка, но поз-же. Ну что поел, тогда поехали.
И снова, привычно, как всегда скатываем спальные мешки и стаскиваем все в лодку. В обычном порядке отталкиваемся, Олежка дергает стартер: и вперед, следующая ночевка намечается на устье Тыкотловы, но уже под открытым небом. Чувствуется приближение rop, воздух становится все свежее, через несколько поворотов Хулга "прижмется" к горам. И вот они, родимые, рукой подать. По берегам исчезнут светлые сосновые бора - беломошники, сплошной стеной упрутся в небо непроходимые тем-ные ельники и разлапистые необхватные кедры.
Укутываюсь поплотнее в суконную штормовку, что-то холодно, прижимаю ближе теплого Чебу-рашку и незаметно под шумок мотора засыпаю. Просыпаюсь от резкого толчка лодки.
-Ошалел что ли Олежка?
-Все, приехали, обед. Что-то горячего хочется.
-Ну, что ж обед - так обед, соглашаюсь, где мы на Балабан-ю, что ли?
-Да, - соглашается Олег, прихватывая чайник, вылезает, а что варить будем или нет?
-Как хочешь, у нас правда колбаса еще есть и сыр, а можно и суп из пакетиков сварганить.
-Лучше суп тогда, Михалыч.
-Суп тоже не плохо, бери вон рюкзак с провиантом, да топор иди наверх, я пока кастрюлю по-ищу, лодку не забудь, покрепче закрепи. В лючке нахожу кастрюлю, пару картошин пока почистил картошку, накрошил, а у Олежки уже булькает, закипая чайник.
-Михалыч, ты, где пропал, с голоду можно так окочуриться.
-Да, вот пока картошку чистил то, да се.
Вешаю кастрюльку для супа, подкидываю сухих жарких кедровых сучков, через пятнадцать ми-нут суп из бич - пакетов - как мы их зовем, будет готов, присаживаюсь ближе к огню, замерз немного, хоть и лето почти, а на воде холодно.
И снова жужжит мотор, наша лодка ходко чешет вверх по реке, через пару поворотов покажется и наша знаменитая Тыкотлова, где в прошлом году, в начале сезона был наш базовый лагерь.
-Олег, причаливай чуть ниже устья и ветра нет, и дров в кедраче вдоволь, да в ельнике вроде и ничего, но елка совсем не пригодна для костра, одни искры, а тепла никакого.
-Пойдет, Михалыч, поздно уже, пора и табориться.
Лодка мягко приткнулась носом в торфяной берег и затихла.
-Выгружаемся, Олежка, по полной программе. Перетаскиваем все нехитрое наше имущество. Место выбрали удачное, толстая мягкая подушка кедровой хвои как постель, а рядом место для нодьи есть и где пристроить полог, чтобы жар нодьи не убегал в ночное небо, а грел путников, все хорошо. Только плохо, что уже два дня на реке, а не попробовали еще ушицы.
-Михалыч, разреши пока не поздно, пробегусь немного вверх по Тыкотлове, не может быть, чтоб, ни рыбки не попало, с Чебурашкой, что ни будь, да добудем.
-Идите, а то уж засиделись совсем, а я что нибудь сварганю, да и нодью надо приготовить.
В одиночестве развожу костер. Благо вокруг полно кедровых сучьев, даже ломать не нужно. Принес на пробу чайник Тыкотловской студеной водички, водрузил на таган, присел рядом на валежи-ну закурил и задумался. Если все будет хорошо, завтра к вечеру доберемся до того места, где мы с Ди-мошей прошлым летом спустились с плато "Дьявола", как я его окрестил за его злые шутки. Там на берегу поставим капитальную палатку и от нее и начнем плясать, а там видно будет. Хотелось бы ко-нечно ходом пройти по горам, по старым хрустальным разработкам в верховьях рек Хобе-ю, Манья, попасть на Пуйву и Неройку, только, вот незадача - наша лодка, не бросишь же ее, может, кто и под-вернется и спустит нашу горнячку домой. Не предусмотрел я этот случай, но никого лишнего посвя-щать в свои планы не хотел. Забубнил, зафырчал чайник - заварил чай и снял с огня, на место повесил кастрюлю для супа и пошел чистить картошку, на берегу тихо, Хулга не гремит по порогам и перека-там, а стыло, несет свои мутные полные воды вниз. Еще не скоро река войдет в свои берега, снега в горах еще достаточно. У реки хорошо - тихо, спокойно, но надо идти к табору готовить еду поискать хорошую валежину для нодьи.
Вода в кастрюльке во всю кипит, запустил картошку, пару суповых мясных пакетов, потом еще баночку тушенки сверх и суп будет отменный.
Походил вокруг, рядом нашел толстенную кедровую сушину, нарубил и перетаскал кряжи к ко-стру, потом нарубил пахучего пихтового лапника - мягка, будет постель, осталось натянуть брезенто-вый полог и ночлег готов.
Вот, пожалуй, на сегодня и все. Где - то Олег задерживается, далеко забрел наверно, хотя и осо-бой нужды нет, продуктов взяли с запасом - проблем не предвидится. Ладно, придет - голод не тетка, и точно где- то неподалеку взлаял Чебурашка и стрелой подлетел к костру, все-то он понимает, через минуту показался и Олег.
-Ну, где добыча промысловики?
-Пусто, ничего не летает и не плавает.
-Присаживайтесь, добытчики, ужинать, а тебе, Чебурашка, вот, - и отношу в сторонку полную вчерашнего супа чашку с сухарями - нет дичи - нет тебе лапок и крылышек.
-Проголодался я Михалыч, как черт. Назад чуть не бегом скакал, урчит Олежка, уминая суп в вперемешку с колбасой и вяленой рыбой, одна мечта наесться от пуза и спать, даже курить не хочется.
-А ты сам-то Михалыч поел, что-что мычит с полным ртом Олежка.
- Да ты ешь, ешь, успею, уже поздно, расстилай спальник и ложись. Нодья разгорелась и ровный жар заполняет все уголки под пологом, иди, пока ложись поверх спальника, а то одуреешь от жары.
- Наелся, как бобик, сытно бурчит Олежка, устраиваясь под навесом, и правда какой спальник, здесь жарко, как в бане, уже сквозь сон бормочет Олежка и безмятежно засыпает.
Подправляю костер, наливаю себе кружку чая, делаю бутерброд с колбасой и сыром, жую и по-глядываю на огонь, угольки неяркие покрытые, как дымкой пеплом, обычно это верный признак быть дождю, может, пронесет - весна все же. Ну а если нет, то переждем непогоду здесь, место вроде хоро-шее — сухое, дров много, продукты есть, ничего страшного. Весенние дожди скоротечные, прошумят струи дождя, смотришь, и снова светит солнышко.Чебурашка тоже дрыхнет, вот кому хорошо, мошка не беспокоит, лежи, посапывай да поглядывай свои собачьи сны. Прибираюсь у костра, продукты в рюкзак и в полог, вдруг дождь. Костра хватит часа на три, там встану, подложу. Укладываюсь и я. Сон долго не идет, все же заснул, проснулся от холода и шума дождя. Ливень хлещет во всю, разгулялся ветер гнет и ломает вершины елей и кедров. Положил быстренько на догорающую нодью новую пор-цию кряжей и чуть не промок до нитки, зато костер будет греть нас до утра.
Забираюсь в спальник и уже крепко засыпаю под завывания ветра, с сознанием выполненного долга. Олежка во сне забрался в спальник, видно тоже продрог, и только посвистывает во сне.
крепко видно я заснул и снился мне все время странный сон: перед нодьёй на валежине, где ве-чером пил чай, сидит старый манси охотник Василий, покуривает свою вересковую трубочку, и гово-рит: Проснись Касюм (младший брат) и выслушай, что я тебе скажу. Сажусь я рядом с Василием, тоже прикуриваю сигарету и жду, когда старый охотник заговорит.
- Давно то было... . Давно так, что если птица памяти туда полетит, обратно не вернется. Прадед моего прадеда говорил, что были такие времена, когда была тьма, много тьмы и было холодно люто, холодно, так что на лету замерзали птицы, и зверь замерзал в норах и дуплах. Было много тьмы и мало света и было больше холода, чем тепла.
Солнце только зарождалось и появлялось не надолго в голубых утренних туманах, изредка вы-глядывая из золотой юрты великого Торума. Народ манси спасался от холодов и тьмы в Сосьвинских урманах, где было вдосталь зверя, птицы. Ставили свои чумы и юрты в глухих местах - сосновых бо-рах.
И жил в стойбище Яны-Пауль знаменитый в округе охотник, из рода ястребиный коготь, - Про-коп Пакин. Не знал усталости и страха, так молод и силён был Прокопка, прокладывал след его не-большой аргиш аж до Полярного Урала, был и за Камнем у Коми и Ненцев.
Много добывал он ценной пушнины и золотистого соболя, белого, как снег песца и горностая, его стрела не знала промаха и била в самое сердце сохатого.
И вот однажды ушел, Прокопка из Вор-Кала - охотничьей избушки, и сказал Касюму - младшему брату:
-Жди меня семь дней и семь ночей, на восьмой день утром возвращайся в Яны - Пауль и ждите меня там, - а сам встал на лыжи и только поземка, замела его следы, так быстро он бегал.
И вела его Ворнэ, покровительница охотников, по зверовым местам. Много было богатой добы-чи у Прокопки, можно было бы и домой возвращаться, только то ли Комполэн - Болотный Дух подшу-тил, то ли Куль - Ноер - царь чертей, непонятно, только увидел Прокопка в густых ветвях кедра, мелькнул черный-черный соболь - редкий зверек для этих мест. Натянул Прокопка тетиву, да мимо пролетела стрела, только вспугнула соболюшку. Впервые промахнулся Прокопка, Астюх! Яван ходя-чий возьми тебя - злой дух, воскликнул, Прокопка и бросился вдогонку за соболем. День бежал охот-ник, второй, только хитрый больно зверек попался, путает следы, петляет по болотам, урманам. То в глухом кедраче в дупле затаится, то забьется в темный густой ельник и все тянет свой след соболюшка к верховьям Хулги в истоки Грубе-ю, не отстает от него и Прокопка, след в след петляет, сбивая кухту с еловых лап и белых берёз.
ых веток берез.
Петлял хитрый соболюшка по тайге и вынес его шайтан на вершину плоской горы, прямой тро-пой, как полет стрелы пролетел соболюшка и скрылся в развалах камней и курума. Долго караулил его Прокопка, знатный был зверек, видно все впустую. Не добыл его Прокопка, и тамга его осталась на камне, а сам Прокопка пропал, никто его больше не видел. Говорили оленные, люди - ненцы из-за кам-ня, что в то время разверзлось небо громом, грохотало так, что сыпались камни с гор, падали вековые лиственницы, а в небе сверкали тысячи молний и не было ни ветерка, ни тучки. Долго еще потом от-зывались эхом, вторили скалы и осыпались с них камни, а когда все стихло, увидели люди две сереб-реные лыжни уходящие в небо к солнцу, к золотой яранге Великого Торума.
Не вернулся, Прокопка в родное стойбище Яны-Пауль, и никто не видел больше отважного фар-тового охотника. Только осталась родовая тамга ястребиного когтя Прокопки вырубленная на камне на той самой плоской горе Касюм, где ты и был в прошлое лето.
-Не ходи туда больше Касюм, не топчи туда тропу, обратной дороги может и не быть, оглянулся я, а старый охотник Василий исчез и костер потух.
Проснулся я и удивился, небо чистое голубое дождя, как и не было, во всю светит солнышко, а костер и вправду затух, только легкий дымок вьется над остатками нодьи.
Зачем приходил Василий? то ли во сне, то ли на яву, о чем предупреждал. Или все это легенда вогульская, странный сон, очень странный. Развожу быстренько костер, благо сухих дровишек с вчера натаскали под навес, как чувствовали, и пошел с котелком на берег.
Подходя к берегу из-за елок, хорошо, что еще не вылез, на противоположном берегу увидел, да-же и не знаю, как сказать, мужик не мужик, баба не баба - существо, покрытое сплошь короткой плот-ной шерстью и росточком три-четыре метра, бегает резвиться по травянистому лугу на косе.
Я так и замер на месте, пошелохнутся, боюсь, не видит, меня не чует, знай, себе прыгает, катает-ся по траве меж редких мелких елочек, и не заметил я, как к нему присоединилось еще двое, один взрослый и малый. Шерсть у всех примерно одинаковая желтовато-коричневая, малый наверно чуть посветлее.
Вот тут у них началось: друг дружку догоняют, барахтаются, а бегают с такой скоростью, что лося догонят, и все это без звука и крика. Далековато конечно, но по воде звуки далеко доносятся, и я слышал только легкое посвистывание.
Но тишина стоит, как в немом кино. Засмотрелся я и не заметил, как они играючи скрылись в ельнике. Очухался я и стою ни жив, ни мертв, не пойму, зачем я и пошел, пока не увидел, что в руке котелок. Постоял, подождал, но больше они не показались, как лесные призраки, аж в дрожь бросило, быстро зачерпнул воды и к лагерю, там все по-прежнему - спит Олег, и Чебурашка свернувшись клуб-ком, дремлет рядом с навесом. Разогреваю остатки вчерашней еды. Пора будить и Олежку, накормить Бурана, и прочь с этого места, с его легендами и гуманоидами.
- Олежка, подъем, завтрак на столе, проснись, какая погода! ...Решил ничего не говорить Олегу, не буду его пугать, пусть все идет своим чередом. Вспоминается где-то в журнале "Знание - сила" была большая статья: "Березовское чудо" о встречах в тайге, на лесных кордонах с этими странными суще-ствами - много очевидцев рассказывали о том, как и где их видели. До сих пор ищут с ними встречу ученые, но это чуть выше по Хулге в ее притоке в верховьях реки Дзеля-ю, но не на Хулге же, кто бы подумал.
- Олежка, проснись, пора в дорогу.
- Слышу, Михалыч, а проснуться не могу, спал бы и спал. Заворочался, завошкался, выбираясь из спальника Олежка, сейчас ополоснусь и я готов к бою.
-Как там водичка Олежка? Не шибко холодная?
-Не вода, а лед Михалыч, ужас холодная.
- Это хорошо, сон как рукой снимет, накладывай, ешь суп, хлеб вон в том пакете, на меня не смотри, я давно уже позавтракал. Ты ешь, не спеши, а я потихоньку буду, грузится в лодку.
Собираю в охапку спальники, рюкзаки, стараясь не шуметь, иду к берегу, в надежде еще раз по-видать уникальных существ, но нет. Такие чудесные встречи бывают только раз в жизни, а я не верил статьям в журнале о существовании таких существ, ан-нет, природа многообразна и не спешит откры-вать свои тайны. Верь, не верь, а гуманоиды существуют, и я убедился в этом своими глазами.
- Ты, что, Олежка, уже поел что ли, или по реке соскучился.
- Давно ушел, Михалыч, все нет и нет, вот и пошел вдогонку.
- Ладно, клади в лодку груз, да пойдем на дорожку чайку хлебнем и поедем.
Устраиваюсь у костра с кружкой остывающего чая, прикуриваю от тлеющего сучка сигарету, стараюсь о плохом не думать, но куда денешься, мысли, как ручейки после дождя бегут сами по себе, их не остановишь, не вернешь вспять.
- Послушай, ты или не выспался, а может, заболел? А, Михалыч, все молчишь и молчишь.
- Нет со мной все в порядке, иди, готовь лодку я сейчас подойду. Не объяснишь ведь ему, что вокруг нас столько много странных вещей происходит. И началось это еще все на базе экспедиции, а может быть раньше? Когда мы с Димошкой еще спускались по замерзающей реке? Пропали именно те мешочки с голубыми камнями, и случайно ли сгорел последний голубой кристаллик, который я так оберегал.
Олег еще молодой и не обращал внимания, что вокруг нас царит тишина. Не пролетит пичужка, не закричит истошно сойка, не видно ни белки, ни бурундучка, даже рябчиков нет.
Впечатление такое, как будто бы мы за каким то экраном и за нами кто-то внимательно следит, за каждым нашим шагом, каждым словом.
И не зря привиделся под утро старый охотник Василий, и откуда взялись гуманоиды гигантско-го роста. Неужели все это звенья одной цепочки? Нет, если забивать всем этим голову не долго и свих-нуться, лучше пока об этом не думать. В конце концов, мы и идем к горам, чтобы разрешить все эти задачи. По-моему, так, доливаю остывающий чай, заливаю костер водой, основательно затаптываю, чтоб ни дыминки, оглядываюсь еще раз вокруг, все ли взяли, и спускаюсь к реке.
Олежка с Бураном уже на месте ждут только меня, отталкиваю и запрыгиваю в лодку.
-Водный последний бросок, Олежка, и самый сложный, будь внимательнее.
-Я всегда внимательный,- ворчит Олег, дергая за шнур стартера, взрывается гулом мотор, нару-шая первозданную тишину, как и прежде описав полукруг, лодка плавно берет курс в верховья и бли-же к горам.
День начинается теплый, солнечный, погода разгулялась и от ночного ненастья не осталась и следа. Дойдем ли сегодня до места стоянки, пустит ли нас река в свое верховье, а так хочется проско-чить на одном дыхании этот участок, без поломок не меняя шпонок, винтов, без остановок.
Но пока еще удача на нашей стороне, вода большая и мы, не задевая мелей и перекатов, чуть по-сле полудня подруливаем к берегу, к самому тому месту, куда мы с Димкой вышли с мешочками туго набитыми голубыми камнями. Это место хорошо запомнилось мне - рядом глубокая курья, а вот и ве-ковая в три обхвата лиственница с орлиным гнездом на верхних ветках - скоро и хозяева подлетят, надменные орланы, но пока их нет, и гнездо торчит одинокой заброшенной кучей сухих веток.
IV
- Вот и прибыли, Олежка, это и будет с тобой наша основная база, выскребаюсь с трудом из лодки, засиделся весь. Поставим на каркас палатку непременно, завтра дровишек наготовим, с печкой будем, как белые люди. Чебурашка, брысь из лодки, пригрелся, и вылезать не хочет.
- Значит, это конечная остановка, лодку наверно в курью можно будет загнать?
-Да, сейчас разгрузим и в курью, она довольно глубокая и не пересыхает. Подавай мне вещи Олежка, а я пока на сухом месте уложу, потом выберем место, куда ставить платку.
-Принимай Михалыч, все подряд потом разберемся.
Сложил в кучу все наши вещички, отогнали лодку в курью, хорошенько забили якорь и еще об-ложили для надежности якорь булыганами. Лодку из курьи и так не унесет, но говорят береженного и Бог бережет.
Лагерь мы организовали на удивление скоро и быстро, радует вид палатки на берегу, недалеко соорудили кострище и уже чайник над огнем набирает жар. Вокруг костра для удобства положили во-лежины, так что есть и стол, и стулья, и крыша над головой. Чебурашка как прыгнул из лодки на берег, так и исчез, пока все не обегает, не познакомится не придет - свисти, не свисти.
- Вот мы и прибыли с тобой, Олежка. Пару дней отдохнем, порыбачим, может, подфартит, что-нибудь, и поймаем, - черт возьми, мы же в отпуске. Олег, тащи-ка флакон, отметим прибытие.
- Флакон дело хорошее, пять секунд и готово. Пока Олежка пошел в палатку я готовлю поход-ную закуску - колбаса, сыр, лук, маринованные огурчики - не так уж и плохо для тайги. Сварить пока не успели, но попозже, что нибудь, сварганим. Все вроде бы на месте, водка в кружках, закусь на сто-ле.
-Давай Олежка первую по традиции " за тех, кто поле" - кто не с нами.
- За них, Михалыч, за них. Хороший это обычай поднимать первый бокал, за парней кто в тайге, в палатках, вдалеке от дома, от родных и близких, ну с богом Михалыч.
-Принеси музыку, гулять так, гулять, без музыки и праздника нет, одна скука
-Поищи, Олег, может "Маяк" настроится, тогда и музыки будет навалом.
-Есть "Маяк", вот Пугачева заливается.
-Ну и ладно, пусть поет, поехали дальше
Вот так не спеша, с разговорами и байками прошел день. С утра решили заготовить дровишки для печки, да и так для костра, что бы был запас сухих дров, вдруг занепогодит, а тогда не найдешь нигде сухой веточки. Часа два таскали валежник, сушин, понатаскали изрядную кучу под навес, теперь непогода нам не страшна.
-Михалыч, может, хватит, здесь дров на целую неделю, пойдем, побросаем спиннинг, проверим, рыбешка есть или нет.
- Пойдем, если только хариус или таймень поднялся, то, что нибудь и поймаем, а если рыба еще где-то в низу, то ясно море, не будет ни шиша. Пойдем вверх, познакомится с местностью. В этих мес-тах никто и не бывает, оленеводы, и то наверно тысячу лет не были.
- Да, уж в такую даль, кто попрется, бензина уйдет только бочка, а он сейчас денежки стоит. Места конечно дикие, нехоженые, даже следов человечьих нет, ни кострища, ни зарубки или сваленно-го дерева нет. Михалыч интересно видит все это или просо молчит, сам себе на уме. А в обще-то мрач-но здесь нависающие горы темные холодные и Хулга здесь быстрая, прет с гор, сметая все на своем пути, стоит постоянный гул - это по дну реки кувыркаются метровые глыбы базальтов, гранитов. Река будет тащить их, пока не выдохнется, пока не иссякнет напор, пока не кончатся силы великой реки Хулги. Вышвырнет где-нибудь, на косе и будет лежать эта глыба до весны, а там прихватит ее льдина и понесет ее вниз, растают по дороге льдины, искрошатся, и будет лежать огромная глыба на песчаной отмели или косе и будет уже лежать веками.
Ну, что там долго Михалыч собирается, я уж рюкзак собрал - чай, сахар, кружки, полбулки хлеба прихватил и пару банок тушенки, кто знает, куда заберемся и когда дома будем. Наконец то и Миха-лыч вылез из палатки, с ружьем удочкой просто заправский браконьер и Чебурашка тут, как тут.
- Двинули, Олежка, на разведку, посмотрим на реку, просто пойдем, прошвырнемся,
прихвати ружье, чем черт не шутит, места нехоженые и зверь не пуганный.
- Уговорил, только возьму «тозовку», она намного легче.
Места вокруг хмурые и неуютные, река бьется в скалистых обрывах, с ревом бросается, вгрыза-ясь от одного берега к другому, стоит постоянный несмолкаемый гул. Пытались кидать и спининг, и удочку, нет, не плеснется нигде рыба, не сверкнет серебром в брызгах воды. Не поднялась еще, вода холодная, жирует хариус, таймень в низовьях и только вода начнет прогреваться от жгучего летнего солнца, только тогда будет рыба двигать к верху к холодной горной воде. Усталые, но довольные вер-нулись в лагерь.
- Смотри, сколько проходили, но ничего и никого не встретили, как будто все вымерло.
- Да, странные, Михалыч, места, безлюдные и дикие.
- Завтра махнем с тобой в горы, там что-то да будет, что нибудь интересное.
- Кушать совсем, что-то не хочется, может, чайку хлебнем или кофейку да спать ляжем, а, Ми-халыч?
- Я тоже не шибко-то голоден, давай заделаем, по бутербродику, да на боковую. |
 |
