Последний день. Последний день полевого сезона для нашего поискового отряда подходил к концу. Упаковывались рюкзаки, еще раз просматривались и пересчитывались фотоснимки, геологиче-ские и топокарты, снаряжение и много, много прочего, вроде бы совершенно, на первый взгляд, не-нужного, но без чего, как не крути, в тайге не прожить и дня. Чуть в стороне от палаток дымит костер. Наш повар Гешка, по совместительству радист, или наоборот, священнодействует над котелком и ка-стрюлями - готовится прощальный ужин. В такие минуты от нашего рыжего нужно держаться подаль-ше. В это его царство, его епархию никому он не позволяет даже близко подходить. Никому не позво-ляет подходить к костру до полной готовности своих деликатесов из «даров природы» по той простой причине, что мы безрассудно слопали все продукты заблаговременно. Кроме нескольких банок тушен-ки, остатков риса и макарон у нас ничего нет. Пожуй, только заварки чая у нас оказалось с излишком. Все наши ребята готовятся к завтрашнему расставанию. Вроде бы упаковано все нехитрое имущество, утром останется свернуть спальники и палатки, и в путь. Три «горнячки» с тридцати - сильными «Вих-рями», причаленные к берегу, ждут своих пассажиров. Утром две из них начнут долгий спуск вниз по реке. Но это будет только завтра. А пока мы все рассаживаемся за нашим праздничным, прощальным столом. Гешка, как всегда, «в ударе». Из остатков риса и глухаря, приготовлен шикарный плов. На куске бересты нарезан малосольный таймень, а в придачу горячего копчения хариус. Просто царский ужин. Рядом со мной сидит хмурый Димка, студент - практикант свердловского горного института, выбирает посочнее кусок тайменя. В мыслях он наверняка уже в городе среди огней дискотек со своей милой подружкой Светкой, о которой так много он мне наговорил в длинные дождливые вечера в от-сыревшей палатке. Только хмурится он не зря. Нам с Димкой придется задержаться еще дней на пять - шесть, пройти несколько контрольных, и оставшийся самый дальний и, пожалуй, Самый сложный маршрут по высокогорью. Точнее мы останемся не вдвоем. Третий с нами Буран. Веселый, беззабот-ный, годовалый песик, породистая, хантыйская лайка, которая со всеми находит общий язык и ни на кого не огрызается, поэтому всегда сытый и довольный, тем более сегодня, только подумать, сколько достанется вкуснятины. Лайки вообще дружелюбные и преданные животные, неутомимые и выносли-вые, но что удивительно, никогда не лезут к костру, где пьют чай или обедают, а скромно лежат в сто-ронке и ждут, следя внимательными глазами, чтобы вкусный кусочек не пролетел мимо.
 Первым, как всегда, из-за стола вывалился наш проходчик Сенька Астахов, БДС - как он себя окрестил. Позднее он пояснил, что БДС - это ни много, ни мало, а бич дальнего следования, вот так. И действительно, где они с напарником Фонарем только не побывали, и на Камчатке, и в Якутии, и в Саянах, обшарили Иркутскую область и побывали бог весть еще где. Но видно Приполярный Урал приворожил и их. Последние десять лет, каждую весну перед началом полевых работ в том кабинете появлялись независимые БДС и Фонарь, готовые хоть завтра «к черту на рога».
 Сенька, что-то мурлыча себе под нос, поплелся за дровами для догорающего костра, отправив Фонаря в палатку за гитарой. Все притихли, задумались, один Олежка, еще сонный, швыркает брус-ничный чай, да и говорить пока ни о чем не хочется. Олежка, наш техник - геолог, завтра отправляется с лодками на базу экспедиции. Дорога не близкая, да и река изрядно обсохла, обмелела, повылезали отмели и перекаты. Из полноводной и спокойной реки она превратилась в коварную, полную неожи-данностей, стремительную горную реку.
 И у меня на душе тревожно и почему-то неспокойно, хотя, кажется, сделано все: проверил за-грузку лодок, не дай бог, подмокнут полевые материалы, карты, потом хлопот не оберешься. Остатки продуктов поделили поровну. По хорошему - это всего лишь на пару дней. И все же осень в тайге - это осень. Рыбы, ягоды, да и рябчика или глухаря можно добыть. Не зря говорят - «золотая пора». Про не-погоду и скорый снег думать не хочется, ведь тогда все, труба: рыба уйдет, ягоды и грибы останутся под снегом, и надейся тогда только на себя или на удачу. Может быть, именно это где-то глубоко в душе и беспокоит, и раздражает, хотя пока погода и стоит отменная. Вечер на удивление тихий, ни ве-терка, только еле слышно журчит речка, да вверху шумит перекат. По приметам, если шумит перекат верхний, то день будет, во всяком случае, без дождя, а если слышен нижний, то жди непогоды. Ну а завтра, вроде бы, день обещает быть добрым. И все же что-то не так. Ладно, поживем - увидим.
 У костра, кажется, уже угомонились. Олег подложил дровишек, и костерок весело потрескивает. Фонарь молча слушает, как Сенька тихо бренчит на гитаре. Никто никого не торопит, спешить некуда! Нарушает покой только Гешка, гремя посудой и убирая чашки, ложки во вьючник, как всегда ворчит, что чашки вымыты кое-как и, вообще, все ленивые и лодыри, а в следующий сезон каждый свою посу-ду будет таскать с собой, и есть из грязной тарелки. Димка и я молчали и курили, говорить, вроде бы, и не о чем. Один Олег еще где-то у лодок перекладывает ящики, пробы, все ему кажется, что что-то упущено и напрочь забыто. Но как ни старайся, потом окажется, что все равно забыли прихватить что-нибудь самое необходимое, но и это потом. Как говорится, «близок локоток, да не укусишь». Все это известно всем и испытано не однажды, но все же...
 - Сыграй что-нибудь Высоцкого, а..., - тянет Фонарь, пододвигаясь ближе к Сеньке, протягивая гитару и тлеющий сучок.
Душа просит, а Сень.
 - Подожди, Фонарик, дай покурить. А ты, случаем, лодырь не забыл мою кайлушку в лодку су-нуть? А то душа просит, на базе-то я из тебя эту душу и выну.
 - Что ты, Сень, все аккурат, в один мешок сложил и свой, и твой инструмент, так что все в ажу-ре.
 -Ладно, тогда поехали, - негромко запел Сенька о близких горах и обрывах, о скалах. Гитара в руках Сеньки ожила и запела задумчиво и грустно, вторя в унисон Сенькиному тенору.
БДС работает быстро и аккуратно, а играет и поет так, что просто позавидуешь. Все здесь у него ладится, но, похоже, нет у него только личного счастья, не судьба, видно. Не любит он распростра-няться на эту тему. Весной в обнимку с Фонарем появляются в конторе, а осенью, получив расчет, ис-чезают, как туман на рассвете, чтобы на будущий год повторить все сначала.
 Димка незаметно подкатывает к Сеньке и просит сыграть «Полонез» Огинского. Песни Высоц-кого сменила грустная мелодия Полонеза. До позднего вечера теперь будет звенеть гитара, будет го-реть, потрескивая, костер, швыряя снопы искр в звездное небо. Не сразу ребята заснут, будут воро-чаться в своих спальных мешках. И я не исключение, я тоже допоздна не смогу уснуть, в памяти всплывут с отчетливой резкостью прошедшие картинки промелькнувшего лета. Шумный приезд, раз-бивка лагеря, первые маршруты и первые неудачи. Перед выездом в поле мы с Олегом наметили мар-шруты и линии горных выработок, хотя на местности часто случается совсем не так, как намечено. Где должны быть шурфы и канавы, торчат скальные утёсы, и впору не копать, а взрывать. Всякие такие неурядицы вносят изменения в наши намеченные планы и объемы работ, что, в общем - то, и не ново. Каждый пройденный полевой сезон — это пересмотр планов и переосмысление часто самой геологии района, где мы работаем. Конечно, впереди будут и тысячи анализов, и всевозможные лаборатории, и споры до хрипоты о том или ином. Понемногу сон берет свое, у костра смолкла гитара. Фонарь залива-ет байки нашему студенту, вполголоса поддакивает БДС, а мне кажется, что я уже дома, в Саранпауле и снова, как всегда, вожусь с картами и разрезами, а потом все исчезает: и шум реки, и костер, и... Но что это? Кто это трясет мой спальник? Открываю глаза, а это Димка!
 - Вставай дед, что-то ты заспался, да и чай уже готов,- говорит студент, хохоча и вылезая из па-латки.
 - Димка, где твоя совесть? Я же только уснул, спать хочется до ужаса. Сейчас встаю, - кричу ему вслед, швыряя сапог.
 Но, правда, уже и утро, хотя солнце еще и не взошло. Я выползаю из палатки, глаза еще полуза-крыты, слышу, Димка трясет в другой палатке горняков, откуда доносятся шаги и рев Фонаря, но от Димки не спрячешься, он настырный, как черт. У костра уже мельтешит Гешка, кипит чайник, шквор-чат лепешки на сковороде. Ох, ох, ох, еще бы полчасика вздремнуть, но на часах уже половина седьмо-го и давно пора быть на ногах. Я нехотя плетусь к реке. Ледяная вода смоет остатки сна в пять секунд, и снова жизнь продолжается. К реке плетется Олег, кляня все и всех, но больше всего настырного сту-дента Димку. Но все смиряются с неизбежностью, умываются в реке и дружно рассаживаются вокруг костра.
 Гешка все приготовил и ушел в палатку, так как в семь часов связь с базой, надо настроить ра-диостанцию и ждать вызова. Он доложит, что все в порядке и, что часть отряда отбывает, пусть ждут.
 Олег с ребятами сворачивают палатки и таскают в лодки спальные мешки. Гешка упаковал ра-цию и тоже готов в дорогу. Еще раз проверяю, что, где и как уложили, проверяю моторы, бензин, все в порядке. Правда, моторы опустят в воду через пару дней, а пока будут сплавляться на шестах, кое-где таща лодки на бечеве. Ну, вот вроде бы и все, лодки готовы в дорогу, мы с Димкой отталкиваем их по-очередно. Слышатся последние наставления, шум, гам, брызги. Лодки, подхваченные стремительным течением, резво потянуло вниз. Олег опытный в деле спусков, и я очень на него надеюсь. Мы смотрим с Димкой, как лодки исчезают за поворотом, стало пусто и одиноко.
                                                

                                 II

 - Вот такие наши дела, Димка. Пойдем, к костерку да подумаем, как жить дальше.
 - Иду, Михалыч,- из-за кустов отзывается Димка, бредя к костру.
 - Собери продуктишки, мешочки под пробы, а потом покурим да, наверное, пойдем. День стоит подходящий. Быстрее закончим работу, быстрее будем дома.
 - Щас, Михалыч, - бубнит в палатке Димка, ищет где-то свой геологический молоток, свою гор-дость, ведь это первый Димкин геологический молоток, и он чуть ли не протирает его каждый вечер тряпочкой, как охотник по вечерам протирает и смазывает ружье. Бережет его Димка, и не только его, но и свои знаменитые дремучие дедовские часы "Победа".
 Вот и Димка показался со своим незаменимым молотком и рюкзаком, устраивается у костра, на-ливает чай и хрустит сухарями. Я допиваю свой, намечаю на карте маршрут. В сумке, вроде бы, все на месте: компас, карандаши и всякие мелочи типа ластика, лейкопластыря и прочего. Буран уже крутит-ся под ногами, видя наши сборы и радуясь предшествующему путешествию. К лодкам он даже не по-дошел, почему-то не любит воду. Он только из кустов с лаем проводил уплывающих.
 Вот собрались и мы. Я вешаю полевую сумку на плечо, ищу свой молоток. Димка заливает во-дой костерок, цепляет рюкзак, молоток, и мы отправляемся. Путь нам лежит вверх по реке. Около шес-ти с половиной километров все по берегу, и только потом повернем к горам.
 Закуриваем по сигаретке и смотрим на горы, откуда вырывается наша Хулга, правда в горах она именуется Грубе-ю, ну а здесь Хулга, и все тут.
 Покурив, двинули вверх по берегу. Буран уже исчез в береговых кустах и тявкает где-то далеко впереди. Димка молчит, молчу и я, в мыслях прогоняя предстоящий маршрут.
Нам надо пройти заболоченный с останцовым рельефом карбонатный Девон, еще раз по горным выработкам проследить зону контакта с Силуром. Может, повезет надолбать фауну, пересечь предгор-ный Силур с темными эффузивами, ельниками и кедрачами. Выйти в Ордовик, но это отвесные скалы, курумник и все прелести неприступных гранитных вершин. Но нам туда не надо. Пройдем с километр по Ордовику - комплексу кремнистых сланцев, кремнистых пород, и вернемся снова к Хулге через Си-лур и Девон. Отложения Девона нас интересуют больше всего. Во-первых, это боксит, выходы которо-го мы обнаружили в предыдущем сезоне. Это вообще грандиозно, это первая находка боксита на При-полярном Урале. Боксит есть на Северном Урале - знаменитый на весь Союз Северо-Уральский бокси-товый рудник. Есть также и на Полярном, на реке Щучей. А теперь есть и у нас в междуречье рек Хул-га и Тыкотлова. А это что-то да значит. Неожиданно взвыл и залился звонким лаем Буран где-то неда-леко в густом ельнике. Димка тоже очнулся от своих грез и жалобно уставился на меня.
 - На, бери, - протягиваю ему ружье и пару патронов, - да смотри, не прозевай наш ужин. Рябчик был бы нам совсем не лишний, так как тушенки всего три банки и то только на маршруты.
Резко грохнули один за другим два выстрела. Смолк пёсик. И вот из кустов вывалились гордый и довольный Буран, а за ним и Димка с двумя рябчиками в руках.
 -Да, это уже солидный ужин.
 -Не говори, видал, как я их: трах-бах и готово.
 -Ладно, хватит, Димка, свистеть, подвесь на ветке, на обратной дороге заберем, а вечером завар-ганим мировой суп.
 И мы двинули вперед, и так запозднились с выходом. Маршрут, правда, совсем не сложный, мы проходили по этим местам в середине лета, но еще раз пройти здесь нужно. Обнаженность на этом участке более полная, то есть безымянный ручей в своих береговых обрывах обнажает на свет почти всю древнюю геологию нашего участка. Информации можно получить довольно много.
 Димка с ружьем и Буран умчались вперед, и будут ждать меня на крутом изломе реки, где ому-тится глубокая яма. Как-то Олежка поймал там крупного тайменя килограммов на восемнадцать - два-дцать. От этой ямы мы и начнем забирать круто к горам по кромкам болот и останцам.
 Работать в это время года легко, комары уже исчезли, гнуса стало заметно меньше и мы его не замечаем, ночами, правда, становится холоднее, а по утрам лужицы покрываются тонким ледком. Но часов в девять все становится на свои места, нехотя поднимается над елями солнышко, становится теп-лее. Вот - вот из-за поворота появится Димка. Над водой чувствуется запах дымка от костра, и дейст-вительно на галечной косе за тальниками дымит костер, на таганке висит жестяная банка - наш поход-ный котелок, где закипает вода. Навстречу вылетает неутомимый Буран и звонким лаем докладывает о моем прибытии.
 - Михалыч, присаживайся, я уже заварил чай, хлебнем и пойдем.
 - Давай, Димоша, плесни кружку, чай никому никогда не мешал,- говорю я, устраиваясь на ва-лун у костра.- Наверное, пообедаем плотнее попозже.
 - Вполне, Михалыч. Сухарики, чай, сигарета - этого достаточно. День сегодня не очень трудный. Димка, довольный, потягивается, допивая чай и поправляя энцефалитку. На боку у него висит огром-ный нож в ножнах и компас, ну прям заправский таежник.
 - Пойдем, Димка, хватит сачковать, залей костерок. - Да, да, пять секунд, - подрывается Димка и уже бежит к реке с банкой. Валит пар от костра, летят щепки, шипит недовольно, затухая костер, и мы покидаем нашу коротенькую стоянку. Маршрут уводит нас вглубь тайги, говорливая Хулга остается за нашей спиной.
 - Димка, слышь, далеко не уходи вперед, следи за мной, - как всегда предупреждаю на выходе. В тайге разойдешься, уже не встретишься - это не город, здесь нет улиц и площадей, и свидания не на-значить. Глухая дремучая тайга и неприступные горы.
 - Не переживай, не потеряемся, - лес все равно выведет хотя бы к дому.
 Но мы так и будем идти в пределах видимости, у каждого обнажения я буду сидеть, описывать, отколачивать образцы, а Димка будет вертеться рядом, выискивая что-нибудь такое необычное. Так и пройдет незаметно наш день, переходы от обнажения к обнажению, их описание, замеры компасом падения, простирания пластов пород и много, много сплошь специального, совсем не интересного чи-тателю.
 Возвращаемся с маршрута тем же порядком: изрядно нагруженный образцами Димка, впереди мелькает Буран, ко мне перекочевало ружье. В рюкзаке лежат наиболее интересные образцы, которые нужно еще раз просмотреть у костра. Снова набраны хорошие отпечатки древней фауны, которые мы бережем, как древний фарфор, не дай бог разбить. Плохо только то, что мы не можем определить, ру-ководящие формы это или нет. Поэтому и набираем в каждом маршруте обломки брахиопод, кораллов и множество других окаменелых разновидностей древней жизни. Постепенно мы спускаемся к реке, которую уже знаем довольно хорошо и напрямую ломимся сквозь мелкий густой ельник и березняк, переходим вброд протоку и оказываемся на берегу Хулги. Шустро потопали по галечнику к дому, по дороге, не забыли прихватить и пару Димкиных рябчиков. Домой возвращаемся как всегда веселые, хотя дом то - всего одинокая палатка на берегу нехоженой реки в глухой тайге, где вчера еще суети-лись неугомонные ребята в своих застиранных, прожженных энцефалитках, клееных – перекленных резиновых сапогах.
 Сегодня здесь запустение и тишина. Сбрасываем рюкзаки и дружно лезем в палатку, нужно пе-реодеться, снять болотники, покурить и отдохнуть. Я немного устал и разочарован, нового в этом маршруте установить ничего не сумели, все то же, как в учебнике. Черт, задумался, и сигарета обожгла пальцы. Просто, по простиранию выявленный пропласток боксита не прослеживается, а где-то выкли-нивается. Завтра придется пройти вдоль склона..., мысли убегают, в следующий день... да что день грядущий нам готовит.
 Пока я размечтался, Димка успел сбегать к реке и умыться, а я что-то замешкался. Беру поло-тенце и тоже иду к реке.
 - Михалыч, ты разводи костер, а мне оставь птичек. Димке почему-то нравиться щипать перья, готовить боровую дичь, особенно, если добыл ее сам.
 -Кто бы возражал, разве я против? Только с чем ты будешь варить, у нас же нет ничего, а впро-чем, возьми, Димка, из НЗ пачку макарон, пусть будет нормальный суп.
Бросаю в палатку полотенце и принимаюсь за костер. Немного бересты, тонких веточек, которые моментально вспыхивают, сверху аккуратно укладываю валежник покрупнее, а затем вешаю котелок для супа и банку для чая. Затем прикуриваю от веточки. Курю и смотрю в разгорающийся костер. Огонь завораживает, непонятно почему, или это от предков, или еще что-то из глубин подсознания, но ведь огонь газовой горелки на кухне никого не заманивает.
 - Димка, долго ты будешь курей щипать, вода уже закипает.
 - Иду, осталось только вымыть и запустить в котелок, - вторит Димка.
А я снимаю пока банку с бурлящим кипятком, завариваю чай и ставлю у костерка, пусть попре-ет. Ну, вот и ладно, в котелке булькает варево, мы с Димкой пыхтим сигаретами, Буран свернулся клубком, чуть в сторонке лежит, дремлет, но ушки чутко реагируют на каждый звук, и не поймешь, то ли он спит, то ли подслушивает.
 - Димка, - прошу я, - принеси из палатки карты и образцы, еще раз посмотрим, пока не стемнело.
 - Вот, Михалыч, - выкладывает Димка мешочки с образцами, карту с маршрутами, - а я пойду, половлю рыбку.
 - Димка, ты возьми-ка спиннинг, да сбегай на ближнюю яму, вечером может и таймень подой-дет.
 - Попробую, но только вряд ли, смотри, по реке уже вовсю несет опавшие листья. Значит и рыба скатывается, уходит вниз в глубокие ямы, хариуса еще может, и прихвачу, да и ненадолго я. Пока суп-чик довариться я и прибегу.
 - Ладно, ладно, иди, - поудобнее устраиваюсь у костерка, пытаюсь сосредоточиться с картой, но резкий порыв ветра швыряет в мою сторону искры. Немного отодвигаюсь от костра в сторону, так спо-койней.
 Невеселые мысли не отпускают меня. Неожиданная находка боксита в прошлом сезоне корен-ным образом изменила намеченные планы на этот год, но проведенные работы нового ничего не дали. Линза бокситов выклинилась и пропала, и как мы не бились, больше ее нигде не зацепили. Необходи-мо глубокое бурение. Но сюда, за сотни километров от жилья, по болотам, никакими судьбами с тех-никой и буровой не пробиться. И чего я еще пытаюсь найти. Наверно правильнее было бы вместе со всеми уплыть на базу экспедиции, так было бы спокойнее. И чтобы в тиши кабинетов еще все раз пе-ресмотреть, переобдумать. Подойдут новые данные из химических лабораторий, заключения палео-нтологов, и только тогда наметятся перспективные точки. А пока мы бьемся вслепую, на удачу, и ка-кая-то незавершенность заставила меня остаться, задержаться, но что это даст?
 Похоже, суп у нас доварился, пора и снимать, ужин готов, только студент с Бураном где-то за-держиваются. Карты просмотрел, маршрут на завтра вынес, образцы промаркированы можно все уби-рать.
 Ветер сменил направление и дует с резкими порывами, а это плохо, явно к перемене погоды. Раскачивает верхушки елей. Дым от костра заметался и потянул над водой вниз по реке.
Где-то еще Димка бродит, придется мне поужинать в одиночку, а ему оставить у костра, чтобы не остыло. Я нехотя похлебал суп, а чай пить пошел в палатку, где уже почти темно. Зажигаю свечу, устраиваюсь в спальнике с сигаретой и чаем.
 Осенние дни короткие, темнота наступает быстро и незаметно, а в плохую погоду тем более се-рый день быстро меркнет, переходит в промозглую ночь.
Сигарета незаметно догорела и погасла, и еще беда, кончается курево, осталось пять пачек, а в день уходит пачка на двоих. Для курильщика лучше остаться без еды, чем без сигареты у костра на привале. Куда ни кинь, везде клин- все на исходе.
 Наконец пришел студент, брякает котелком у костра, проголодался парень, молод еще и орга-низм требует сытной еды, а меню у нас более чем скромное.
Димка вваливается в палатку с котелком и кружкой чая.
 - Да, Михалыч, рыба и правда уходит, дошел аж до дальнего прижима, а поймал всего трех мел-ких харьюзишек, или просто не берет?
 - Ешь, Димка, да ложись, все может быть.
 - Слышь, Михалыч, к дождю, однако, прохладно и ветрено, дым стелется низко над водой.
 - Не каркай, ложись лучше спать, да сбегай-ка сначала, закрепи получше лодку, если вода при-будет, унесет, я забыл ее подтянуть повыше на берег.
 - Шас, чайку глотну и излажу. Да, дождь нам совсем ни к чему, какое лето было чудесное. Неу-жели под конец не повезет.
 - Не знаю, Димка, несколько бы нам погожих дней не помешали, иначе, зачем мы здесь оста-лись?
 - Все в порядке, - слышится с берега Димкин голосок, - штырь крепко сидит, не смоет лодку.
 Под шум ветра я незаметно задремал. Из забытья меня вывел Димка, ворочается в спальнике так, что палатка ходуном ходит, но и он потихоньку затихает. - Что нам день грядущий готовит?
 Проснулся я резко и неожиданно. Рассвет чуть брезжит, резко хлопает полог палатки. Студент забыл застегнуть вход палатки на ночь и теперь порывами ветра палатка пузыриться и норовит взле-теть. Выползаю из теплого, нагретого за ночь спальника, на ощупь застегиваю палатку, и сразу стано-вится тише, спокойнее. Мерно и довольно плотно по брезенту палатки барабанит дождь. Думать ниче-го не хочется, забираюсь в спальник. Пару часов еще можно подремать. Если к утру дождь не утихо-мирится, считай, день пропал. Под шум дождя легко засыпаю, и спится мне крепко, без сновидений. Но как неприятно утром вылезать из тепла спальника, хорошо еще, что мы поставили в палатке ма-ленькую жестяную печурку, есть запас сухих дровишек и береста наготове, пять минут, и в палатке будет тепло.
 Прислушиваюсь, Димка мирно посапывает под шумок дождя. Кряхтя и чертыхаясь, встаю и за-тапливаю печку. Береста быстро подхватывается, и печка весело гудит, заполняя крохотную палатку теплом. Отстегиваю выход и вываливаюсь наружу. Утро - не утро, не понять, серой пеленой дождя скрыло противоположный берег реки, низкие тучи протягивает по верхушкам вековых елей, похоже, это серьезно и надолго. Хватаю котелок и чайник, и рысцой несусь в палатку, пару минут и промок насквозь. В палатке уже тепло и сухо, ставлю на печку котелок с остатками супа и воду для чая. Пере-одеваюсь в сухое, пристраиваю сушиться энцефалитку, брюки, вот ведь промок весь насквозь за ка-кую-то секунду.
 Ворочается во сне Димка, вздыхает, наверное, жарко стало, но лучше жарко, чем холодно. Пусть спит, спешить некуда, день пропал напрочь. В дождь никуда не пойдешь. Будем, гонять чаи, слушать радио, листать перечитанные книги, до одури валяться и курить.
 В прошлом году дня два поливал такой же промозглый дождь, и ночью поднялась вода. Хулга вышла из берегов, и из спокойной речки с голубой, прозрачной водой, превратилась в буйный рыча-щий поток. Палатки снимать было поздно, вода уже плескалась по колено, и все прибывала. Правда, с вечера мы приготовились, подняли на лабаз продукты, снаряжение, и надежно укрыли брезентом. Но такой прыти от реки мы не ожидали, и пришлось удирать на лодках на крутой уступ террасы. Так что в это году лагерь мы поставили на высоком яру, и наводнение нам не грозит. В этом плане нам с Димкой нечего бояться, нас поджимает только время. Время, которого катастрофически не хватает, да и про-дукты на исходе, так что дождь совсем ни к чему.
 Третий день полоскает дождь. Если завтра не прекратиться, тогда придется сворачиваться и то-же сматываться на базу. Контрольный срок возвращения - пять суток, хотя искать нас никто и не бу-дет, но все же...
 Сегодняшнее утро не обещает ничего хорошего, моросит мелкий, нудный, осенний дождь. Дим-ка уже одурел ото сна, но ему нравится валяться на постели и ни о чем не думать, институт так далеко, далеко зачеты, сессии, экзамены, так что он не очень то и торопиться возвращаться в цивилизацию. Я достаю плащ, натягиваю жесткий брезент и выбираюсь под дождь. Буран даже и не вылезает из-под мохнатой ели, пригрелся на сухом местечке.
 Река поднялась, но до нас еще ей очень далеко. Вода какая-то коричневатая прет сплошным по-током. Нередко проносит мимо с корнем вымытые могучие ели и кедры. Несется вниз неуемная Хулга. Но дождь, кажется, становится реже, да и ветер сменил направление.
 Я подошел к берегу, лодка причалена надежно, но еще на всякий случай привалил якорь валу-нами, набрал котелок мутной воды и побрел в палатку.
 - Вставай, Димоша, чайник уже закипел, будем завтракать. - Да, пожалуй, пора вставать. - Чай пить - не дрова рубить, глубокомысленно изрекает студент и выпрыгивает из спальника.
 - Иди, иди лежебока глаза смочи водой, опух совсем ото сна, да песику брось пару сухарей.
Не спеша, проглатываем наше варево, лежим, покуриваем. Дождь и правда стал стихать, сегодня после обеда с кустарников и деревьев обдует остатки влаги. А утром пораньше уйдем в оставшийся последний в этом сезоне маршрут. Два контрольных мы уже не успеваем, но этот пройти надо. Хотя бы потому, что есть еще одна зацепка - наша находка, резко поднимающая перспективность площади, кроме боксита в прошлом году. В обнажении найден эклогит - невзрачная, массивная, зеленая порода, но - это часто и алмазосодержащая порода, и забывать об этом не следует.
 Так что путь наш лежит на перевал, к границе Азии и Европы. Успеем ли мы завтра за световой день обернуться? Скорее всего, нет. Придется, наверно, заночевать у костра. Страшного ничего нет, ни впервой. Возьмем кусок полиэтилена, сделаем навес у костра, и ночлег готов.
 - Пойду на реку, покидаю спининг, может и попадет что-нибудь. - Возьми, плащ, дождь еще мо-росит, да прихвати ружье, патроны в рюкзаке. Придешь, дозарядишь патроны. Поплывем вниз, на реке некогда будет возиться с патронами.
 - Хорошо, вечером приготовлю. - И исчезает. Димка еще молодой, а опыт приходит с годами, после проб, ошибок, неудач, когда по интуиции из многих вариантов выбираешь один единственный.
 Несколько дней непогоды изменили незримо обстановку вокруг. Вчера вечером и сегодня утром над головой со скрежетом, рассекая воздух, проносились стаи уток, в небе тревожно перекликались лебеди. Где-то на севере занепогодило, выпал снег и погнал с насиженных мест в теплые края перелет-ных пернатых. И получается, что со дня на день жди первый снег и здесь. В предгорьях выпавший снег уже не стает, а останется лежать до весны. Да, то, что снег не за горами - это факт, и нам надо поторап-ливаться. Дождь уже стих, пора выбираться из палатки и мне. Накидываю потрепанную штормовку, иду к лодке. Нужно вычерпывать дождевую воду, нахлестало почти пол - лодки. Посмотрел мотор, вроде в порядке, он нас не подводил еще пока ни разу, запускается с пол - оборота и тянет, дай бог. Одна надежда на него. Ближайшее население, пожалуй, Ясунт, а до него триста вёрст с гаком. На Се-вер, Запад, Восток, вообще ни души, только на Юг, где люди, тепло и свет, наш дом, и где нас ждут. Пока студент где-то бродит, надо развести костер. В палатке прихватил бересты, сухих дровишек на растопку, затем полез в густой ельник, даже после таких дождей там можно наломать сухих веток, да и кедровый сушняк- валежник быстро разгорается, особенно смолевые сучья долго не промокают и ров-но горят. Дрова в тайге - не проблема. Костерок нехотя занялся, задымил, накидал сверху сырых дров - теперь будет гореть. Полез на лабаз, нужно снять сверху остатки продуктов, еще раз проверить, что мы имеем. А имеем НЗ в дорогу: две банки тушенки, столько же сигарет, то есть две пачки, немного саха-ра, чай и сухари, килограммов пять - шесть, и все. На предстоящий маршрут продуктов не имеется, с чем идти? На чае два дня не протянуть, по горам не попрыгаешь. С чем придет Димка?
 Дождь прекратился, но серые тучи клубятся низко над головой, хорошо, что их несет с запада, от гор, можно надеяться, что к утру протянет и день будет добрый. Эх, дней пять бы еще теплых, без снега, а там мы будем уже дома, хочется надеяться на лучшее.
 Подбрасываю в костер охапку сырых веток, и с грустными мыслями убираюсь в палатку. Укла-дываю в рюкзак полевую сумку, чай, немного сахара, сухарей, и все же сую банку тушенки. Эх, хоть бы крупы какой-нибудь, но такого ничего нет. Вроде бы на завтра все. Включаю радио, тихо играет какая- то музыка, наш приемничек всегда настроен на «Маяк», музыка и последние известия никогда не надоедают, и мы слушаем охотно все подряд. Наливаю полную кружку горячего чая, закуриваю, что еще нужно человеку? Почему-то в тайге, в одиночестве, всегда тянет на воспоминания и философию, но я стараюсь гнать от себя и то, и другое, начнешь хандрить, беда. Достаю топокарту, надо проложить предстоящий маршрут, да, нелегкий он будет. Забираться придется на горки выше километра, а при-дется подняться на две такие вершины, и обе безымянные, а потом по самой северной рамке карты пе-ресечь верховья Тыкотловы и выйти на Хулгу, а потом по реке вернуться назад, и всего то получается около сорока километров. Нет, за день не уложиться, придется ночевать. Погода была бы хорошая, а так выдюжим.
 Вот и Димка пришел, что-то брякнуло в лодке, поскуливает, наверно, голодный Буран, лезет к палатке, а пса кормить тоже нечем.
 - Нет, Михалыч, ни одной рыбешки, спустилась, наверно.
 - Заходи в палатку, Димка, чайник здесь, не промок?
 -Да, вроде, нет. Вниз ходил, пошарил по ямам, нигде ничего не плещется.
 - Может быть, в непогоду рыба не очень то и ловится. А уток совсем не видно?
 - Пролетная, все верхом идет, не садится, не везет сегодня.
 - Пей чай, Димка, покури, да отдыхай, время то уже, восьмой час, скоро темнеть начнет, долго ты пролазил.
 - Пустым не хотел возвращаться, - устраиваясь с кружкой, бормочет Димка.
 - Сухарь дай собачке, не жадничай, и палатку не забудь застегнуть, - по привычке ворчу я.
 Забылся и задремал, проснулся от холода. Печка прогорела, в палатке холодина, студент сопит в спальнике, на часах уже двенадцать, начало первого, лезу в спальник и я. Утро вечера мудренее, умные люди так говорят.
 Просыпаюсь довольно рано, нет еще шести, но надо вставать, затопить печь, поставить чайник. Чем раньше выйдем, тем лучше, раскачиваться нельзя, тормошу Димку. Печурка уже гудит, в палатке тепло, и студент еще пытается всхрапнуть, но напрасно.
 - Подъем, Димка, посмотри какое утро, даже иней выпал, и ни тучки.
 - Да будет вам, вчера еще дождь полоскал, и вообще время еще детское, спать и спать.
 - Вставай, спать дома будешь у мамочки.
 - Ладно, ладно, я еще припомню, как измываться над бедным студентом. Вообще-то Димка по-кладистый и выносливый паренек, разногласий у нас с ним не было, может быть, поэтому я и оставил его с собой, не отправил на базу экспедиции. Практика у него это первая, и в геологии он не ахти как разбирается, но любит побродить с удочкой, и неравнодушен к природе.
 - Поднимайся, «бедный студентик», жалеть будет Светка, последний рывок остался, и домой.
 - Уговорили, встаю, - бормочет Димка и выползает из спальника.
 Я уже позавтракал, забрал ружье, рюкзак, и вылез из палатки. Бурану тоже подбросил сухарик, чтоб не забывал. Прикурил, пошел на берег, да, чувствуется, что лето кончилось, вода холоднющая, под берегом сплошной лентой несет желтую упавшую хвою и листья. Солнце нехотя поднимается из- за вершин кедрача противоположного берега, где в тени еще блестит на хвое и траве иней, но через несколько минут он исчезнет, испарится. Ну, наконец-то появляется не совсем проснувшийся Димка, потягивается и еще зевает.
 - Смотри, какое утро, Димоша, просто мечта.
 - Не говори, как вспомню вчерашний день, а перед ним слякоть, холод, бр...
 - Не забудь прихватить топорик, и собираемся.
 Закидываю за плечи рюкзак, ружье, помогаю Димоше снарядиться, и мы готовы в дорогу. По уже утоптанной тропинке ходко идем в сторону гор. Утро просто чудесное, куда делись тучи, а сними и мерзкое настроение, даже как-то веселее жить, когда светит солнышко. Без перекура за три часа до-ходим до подножья гор, солнышко уже вовсю светит, и даже теплее как-то стало.
 - Покурим, давай, смотри, сколько прошли, а Буран ни черта не облаял, где-то носится, ни слу-ху, ни духу. Сбрасывай рюкзак, минут десять отдохнем, посидим, на, закуривай, - протягиваю сигаре-ты.
 - Да! Это я понимаю - гора, и нам туда надо забраться? Но мы же не альпинисты, Михалыч.
 - Придется, Дима, придется. Где пройдем, где проползем. Не так уж и страшно.
 Вот и ладно, покурили, вздремнули, и вперед. Подъем начинается пологий, и мы весело запры-гали вверх с камня на камень. Под ногами плиты и глыбы кварцита и гнейса. Первые сотни метров прошли без особого труда, сложнее будет потом. Подъем становится все круче, чаще встречаются ко-варные осыпи и нагромождения курумника, осыпавшихся некогда величественных скал. Идти стано-вится заметно труднее. Тайга осталась позади, лишь чахлые малорослые елочки еще сопровождают нас с Димкой на крутом склоне. Подъем становится не только тяжелее, но и опаснее, неверный шаг, и можно загреметь вниз. Достаю из рюкзака и распускаю кусок капронового фала, получается метров пятнадцать, достаточно, чтобы подстраховать ползущего чуть позади Димку. Остались далеко внизу плотные, задернованные участки, по которым без опаски можно было подниматься, а впереди перед глазами маячат только нагромождения скал и глыб, и ни кустика, за который можно было бы ухватить-ся, поддержаться. Но мы упорно ползем к вершине. Все чаще останавливаюсь, поджидаю Димку, но он держится совсем неплохо, лезет и не скулит. Еще немного, еще чуть-чуть, совсем как в песне, да, оста-лось совсем не так много, последний участок россыпей курумника между останцами, и уже вершина. Медленно поднимаемся, с трудом одолеваем последний отрезок и вот мы выбираемся наверх, Буран давно уже поджидает нас, весело помахивая хвостиком. Что ему какие-то горы? На четырех лапах он не скользит и не буксует. Димка пыхтит, с трудом переводит дыхание, но доволен до чертиков.
 - Вот это видок,- вот панорама, - восхищается студент, - да, действительно стоит попотеть, что-бы увидеть такое.
 Под ногами плоское ровное плато, поросшее мелкими карликовыми кустиками брусники и ка-кой-то травы, больше ничего не растет на такой высоте, все же полторы тысячи метров над уровнем моря и ветер, не прекращающийся ни днем, не ночью.
 Впереди Европа! Далеко внизу зеленеет травянистый пожухлый покров, голубой ленточкой вьется река Кожим, а дальше сплошной стеной еще не пожелтевший лиственный лес. Странно, но за-паднее почему-то кедра совершенно нет, сплошь лиственница, а в реках семга - тайменя тоже почему - то нет. Возможно климат другой, хотя до Кожима от нас рукой подать. За спиной Совершенно другой ландшафт. До горизонта простирается заболоченная, плоская с многочисленными мелкими и крупны-ми озерами и ручьями, Западно-Сибирская равнина. От гор до Хулги сплошная темная тайга, дремучие кедрачи и ели, а дальше за рекой торфяные равнины и болота с чахлыми перелесками, одним словом - Азия.
 Димка обалденно крутит головой и восторгается, у него сотни вопросов - почему? И зачем? Но я прерываю его восторженный рев.
 - Пошли, Дим, вон в ту ложбинку, пообедаем и перейдем на ту горку, видишь?
 - Это уже площадь следующего года работ. - Пошли, - охотно соглашается Димка, - но только где дрова? Сплошь камни.
 - Ничего, на маленький костерок что-нибудь наскребем. Хотя, по правде сказать, вокруг одни серые камни, поросшие травой, нигде не видно ни веточки, ни щепки, да и откуда им взяться на такой высоте, в сером безмолвии скал. Но у меня в рюкзаке, в кармашке, всегда лежит туго скрученный ру-лончик бересты, а перед подъемом в последнем лесочке я засунул в рюкзак с десяток сухих кедровых сучков, так что чифирбак мы вполне можем вскипятить и разогреть банку тушенку. Воду мы тоже пе-ред подъемом набрали во фляжку. Спускаемся в распадок, вокруг все те же серые камни, сплошь квар-цит и кремнистые сланцы, но зато ветер не так задувает. Выискиваем заветренный уголок для костер-ка. И вот сизый дымок закрутился над баночкой с водой для чая, шипит тушенка. А мы лежим и мол-чим, говорить ни о чем не хочется. Буран тоже напрыгался по камням, притих, свернувшись калачиком чуть в сторонке.
 Среди хаотичного нагромождения древних скал и незыблемого покоя мысли всегда разбегаются и так трудно на чем-то сосредоточиться. Лезет в голову всякая ерунда о смысле жизни и почему она такая короткая, вроде бы жить и жить, ан - нет. Все в мире распределено и определено раз и навсегда. Все в мире не вечно под луной.
 - Михалыч, что размечтался, пора подкрепиться, - как всегда не вовремя ворчит студент.
Молча опустошаем банку тушенки и запиваем, горячим чаем. Закуриваем. Бурану достается скудный обед - долизать банку и съесть сухарик, пока все.
 - Потопали, Димоша, последний рывок, последний подъем и будем возвращаться на базу.
 Подняться к вершине будет несложно, подъем из распадка пологий, поросший травой с редкими останцами кварцитов. Как ни обидно, но эклогита в коренных скальных выходах в этот раз мы не встретили, где-то прошли рядом, прошли мимо. Что ж, бывает и так. Поднимаемся неспеша, внима-тельно простукивая все останцы, но ничего нового на пути не встречается, все та же сырая однообраз-ная толща, ордовика, кварциты, сланцы и снова кварциты. Наш пес Буран, трусивший чуть впереди, настороженно застыл и как-то даже припал к земле, интересно, что так его напугало? Подхожу ближе, ничего вроде бы нет. Димоша тоже оглядывается, но ничего подозрительного не замечает.
 - Димка, заряди-ка ружье картечью, так надежнее, и будь внимательнее, не шуми.
 - А где картечь, Михалыч, патроны все одинаковые.
 - Посмотри, которые залиты парафином - там картечь.
 - Нашел, - еле слышно шепчет Димоша.
 Буран жалобно жмется к ногам, шерсть на загривке вздыбилась. Пес весь сжался и явно напуган. Только чем? Хозяину тайги, Топтыгину, здесь делать совершенно нечего, ни ягод, ни добычи здесь в горах нет. Да и вряд ли его здесь встретишь. На всякий случай, и я лезу в рюкзак, вытаскиваю свой ТТ. В новенькой кобуре и вешаю на пояс. Пистолет так и проносил весь сезон в рюкзаке, да и куда стре-лять. Патронов выдали всего обойму и один в стволе. Раз пальнешь, а потом неделю будешь отчиты-ваться, куда и зачем стрелял, кучу объяснительных напишешь. В рюкзаке и ему и мне спокойнее, ино-гда только под настроение вечерами разбираю пистолет, протираю и смазываю, чтобы не заржавел от сырости, да и стрелок из меня аховый, с десятка метров в мишень не попаду. Беспокойство пса переда-лось и нам, впечатление такое, как будто кто-то пронзительно смотрит в спину, инстинктивно огляды-ваюсь, но никого сзади внизу нет, странно. Осторожно, с оглядкой, стараясь не шуметь, стали подни-маться. Димке дал знак, чтобы шел сзади. Буран тоже отстал и где-то нехотя крадется следом. Напря-жение с каждым шагом нарастает, и последние шаги к вершине даются с большим трудом. Но вот и останец - кусок торчащей пятиметровой скалы, а за ним вершина. Осторожно поднимаюсь, никого и ничего нет. Впереди ровное, плоское, продолговатое плато примерно двести на триста метров. Сзади подтягивается встревоженный Димка и непонятливо оглядывается по сторонам, но и он ничего такого не видит. Лишь наш Буран испуган не на шутку, шерсть дыбом, уши прижаты, и тихо повизгивает. Что-то он чует, но что?
 Какая-то сторожкая липкая тишина окутала плато, даже ветерок стих, как будто все замерло. На душе не очень приятно, ноги так и норовят повернуть назад и дать деру под горку. Но не зря же мы сюда упорно поднимались. Нужно пересечь плато и по северному склону спуститься вниз, где и зано-чуем у кромки леса у ручейка. Но пока еще не вечер, и мы не спеша, выбираемся на плато. Ничего не-обычного. Ровная, как доска, площадка, поросшая мелкой травой, и тишина, которая давит на нервы и держит в неестественном напряжении.
 -Димоша, ты не лезь вперед, держись немного сзади, не шуми, посмотрим, что здесь за колдов-ское место.
 - Не говорите, у меня аж колени подгибаются, такое впечатление, как будто кто-то тянет назад и шепчет, не ходи туда, не ходи - вернись.
 - Не трусь, студент, со мной тоже не все в порядке, но мы же втроем! Чего нам бояться?
 Поправляю лямки рюкзака и двигаю вперед по плато - «плато Дьявола» - иначе и не скажешь. Вот она и первая неожиданность! Под ногами посверкивает, переливаясь в лучах солнца, зеленовато-голубой полупрозрачный кристалл сантиметра три – четыре длиной и около двух в поперечнике. Он даже кажется цвета морской воды, но такого я не встречал никогда в жизни, это точно. Хотя камней я перевидал немало, да и своя коллекция дома довольно приличная. Свою коллекцию я начал собирать еще в те далекие годы, когда учился в миасском геологоразведочном техникуме. Ильменские горы это мечта всех любителей камня. Там было все от пирита до алмазов. Позже, дополняя коллекцию в уни-верситете, я сохранил страсть, так что коллекция у меня довольно приличная, но как я уже говорил, найденный кристаллик ни на что не похож. Молча сую его в карман энцефалитки, застегиваю пона-дежнее, чтобы не потерять.
 - Димка, посматривай внимательней под ноги, может еще попадется такой же камушек.
 - Да я и так смотрю во все глаза. А вон посмотрите чуть левее метров за шестьдесят какое-то пятно.
 - Точно, Димка, пошли-ка посмотрим, что еще там такое, держись метрах в десяти за мной и не подходи, пока не позову.
Вытаскиваю из кармана дозиметр, нажимаю кнопку, слежу за цифрами, ничего, нормальный фон, около восьми микрорентген в час, радиацией не пахнет. Засовываю в карман радиометр и снова смотрю на темнеющее пятно впереди. Подходим поближе, на сером фоне плато ясно вырисовывается квадратное углубление примерно два на два метра. Под ногами все чаще попадаются зеленые кристал-лики. Димка набрал их уже порядочно, третий пробный мешочек укладывает.
 -Хватит пока, не бери больше и стой, не подходи. А сам я подошел к краю ямы. Идеально квад-ратное отверстие уходит вертикально вниз, но меня беспокоит другое, если это выработка, то где вы-брошенный грунт? Никаких отвалов, все чистенько и ровно по краям отверстия, из черной глубины которого тянет холодом.
 - Иди-ка сюда, Дима, достань шнур, посмотрим какая глубина. Наш пес так и не подходит к нам, взъерошившись, остался лежать у Димкиного рюкзака.
 - Михалыч, шнура не хватает, глубина наверно приличная, шнур ведь пятнадцать метров.
 - Ладно, сматывай шнур. Бросаю вниз зеленый кристалл, но звука падения мы так и не услыша-ли. Странно, без взрывчатки здесь делать нечего. Кремни, кварциты и с взрывчаткой не так-то просто осилить, пожалуй, самая крепкая порода. И эти идеально правильные формы шахты, гладкие зеркаль-ные стенки — все это создает впечатление нереальности. Людям это не под силу! Пока нет таких воз-можностей и техники на вооружении у геологов. Похоже, что мы соприкоснулись с какой-то тайной. Скидываю свой рюкзак рядом с Димкиным, закуриваем, часа полтора в запасе еще есть, можно по-смотреть вокруг повнимательнее. Плохо только, что мы вышли за рамки участка, и на эту территорию у нас нет топокарты.
 - Дим, ты побудь здесь, пока пособирай еще камушков, да заворачивай каждый отдельно, чтобы грани не побились, набери килограмма три-четыре должно хватить. А я похожу, посмотрю что тут и как.
 Стараюсь скрыть свою тревогу и ничего не объясняю студенту. Меньше знаешь - крепче спишь, так говорят. Пока Димка собирает кристаллики, я успею все осмотреть повнимательнее. Еще раз под-хожу к шахте. Нет, не люди ее пробили, не суметь, нет такого инструмента, чтобы продолбить такую идеальную выработку и на такой высоте, куда не так-то просто пешком добраться. Иду и внимательно поглядываю по ноги, не пропустить чего бы важного, но, удаляясь от шахты, исчезают только эти зе-леные кристаллики, а так все то же: щебень кварцитов и редкая мелкая травка. Но нет, что-то впереди непонятное, подхожу поближе, вот теперь вроде бы становится яснее. Прямо передо мной округлая площадка диаметром метра в два, где щебенка оплавлена, а травы и в помине нет. Огромная темпера-тура сплавила остроугольные обломки кремня в сплошное пузырчатое месиво. Это уже точно дело не рук человека. Теперь почти все стало на свои места. Лаборатория даст нам точный анализ зеленых кристаллов, их состав: химический, молекулярный, спектральный и другие. Теперь нужно быстрее возвращаться и доставить эти бесценные находки в экспедицию. Это будет сенсация. Что там эклоги-ты, алмазы это пыль по сравнению с нашей находкой.
 -Димка, - машу ему рукой,- пошли уже поздно, к черту всю эту дьявольщину, нужно уже подыс-кивать место для ночлега, с дровами, водой, в горах худо.
 Студент, не задумываясь, скатывается за мной вниз по склону в ложбину, чем дальше от зага-дочного плато уносят нас ноги, тем спокойнее на душе. По времени мы, кажется, успеваем засветло добраться до речки, где на берегу можно устроится на ночевку. Чебурашка как будто бы угадывает мои мысли, резко смывается вниз по склону, за ним спешим и мы.
Продираемся через мелкие густые ельники, россыпи курумников, вот и крутой последний спуск к реке, все правильно, только-только начинает смеркаться, все же успели!
 Засветло присмотрели место для ночлега, развели костер. Булькает, кипит котелок для чая, пара сухарей вот и весь ужин. А после всего пережитого, так хочется плотно забить, чем нибудь желудок, да ладно не впервой, выдержим.
 - Михалыч,- окликает Димка,- а что же все-таки такое было?
 - Не знаю, мне много чего непонятно,- ближе пододвигаюсь к огню, костер догорает. Слушай Димка - за всю мою кочевую, неустроенную жизнь я много чего повидал, необычного и интересного, но это не тот случай, просто фантастика какая-то, бред сплошной, хотя наши находки кристаллов со-всем не бред. Ох-ох, как не хочется отрываться от теплого костерка - насиженного места. Но надо.- Пойдем, Димка свалим пару лесин на нодью, ночи уже холодные, без огня околеем.- Быстренько валим толстую сосну, хоть поменьше будет искр, чем от елки, стаскиваем к костру и аккуратно укладываем друг на друга пару лесин. Вот часов на пять хватит, а там соорудим следующую, натягиваем неболь-шой тент с наветренной стороны, стелим лапник вот и наш ночлег готов. От непогоды и холода мы ук-рыты.
 -Так вот Димоша, мы с тобой столкнулись с каким – то очень странным и непонятным явлением. Если сумеем добраться до базы с нашими образцами, может что-нибудь и прояснится. А пока, пока давай еще курнем по последней, и спи, вот наш дружек уже дрыхнет. - Полусонный Димка еще что-то бормочет, отодвигаясь от разгорающегося костра, и мгновенно засыпает, да молодость..., беззаботное времечко.
 Вновь который раз достаю из кармашка штормовки кусочек камня - вроде - бы камень как ка-мень ничего особенного, похож на хрусталь - тот тоже бывает синий - называется аметистом, все бы ничего, но у наших камешков семь!!! граней, что уже совсем неизвестно науке вот так. У хрусталя их шесть.
 Посапывает Димка, где-то в темноте чутко дремлет, свернувшись в клубок Чебурашка, да за спиной вздыхает уставшая замерзающая Хулга, какой тут черту сон, хоть бы вздремнуть пару часиков под утро. Затемно мы должны покинуть ночевку и в быстром темпе, бегом, к лодке, и в низ на шестах до большой воды. По реке протягивает пока еще мелкие ледышки и снежное крошево, студенту ничего не говорю, зачем пугать раньше времени.
Но стоит температуре опустится ниже пяти — восьми ниже ноля и за ночь река станет, тогда хоть волком вой, завьюжит, запуржит. Не пройти ни берегом, ни по тайге, а в спереди нас столько рек и речушек, через которые нам никакими способами не перебраться по тонкому льду.
 Стараясь не шуметь, иду к реке за водой. Подправляю костерок, подкладываю сухих веточек, жду, пока закипит вода. Завариваю круто кипяток бужу студента, быстренько без раскачки пьем чай и в путь. Буран уже поджидает нас и, не огладываясь назад на приютивший нас табор, резко уходим в низ по реке.
 Пасмурное хмурое утро окутывает нас как липкий туман, темная холодная вода реки густеющим потоком скрывается за поворотом. Небольшие забереги пока не внушают особого страха, доберемся до большой воды, а наш тридцатый "Вихрь" вытянет нас из снега и тонкого льда. В хорошем ритме про-ходим больше половины пути до нашей лодки. Рюкзаки потяжелели, и лямки все заметнее оттягивают плечи. Привал, перекур десять минут разрешаю я, терпеливый Димочка молча валится на спину, хоть и здоров, но притомился и он.
 - Михалыч, сколько нам еще топать?
 - Минут сорок в таком же темпе. Дым сигареты немного взбадривает, это первая сигаретка, как мы вышли, минут сорок — примерно километра четыре и мы на таборе где нас ждут одинокая палатка, лодка и НЗ продуктов.
 - Пойдем Михалыч,- поднимается Димка- все же чем дольше идем, все ближе к дому.
 -Пошли, пошли - соглашаюсь я.
 И снова под ногами захрустел галечник, по берегам склонился поникший тальник, печально ки-вая одиноким путникам с облетевшими листьями, ветками. Все живое притихло, затаилось в ожидании зимы, ледяных ветров и неимоверно стужи.
 - Всё, Димоша последний поворот, а там мы и "дома", отдохнем, посидим у костерка и с богом - по перекатам. - Да, помоги нам Господи - только на тебя и остается нам уповать больше и не на кого, шепчу я про себя.
 - Ура! - Михалыч, вот и палатка, и лодка виднеется на берегу,- заверещал Димка и в припрыжку припустился по берегу к палатке, куда усталость делась.
 Из-за поворота показалась причаленная к берегу, лодка и одинокая наша палатка, но что самое странное около палатки дымится костер, значит у нас гости!
 И правда, у костра нахохлившись, сидит старый хант в потрепанной всепогодной суконной ма-лице, покуривает небольшую можжевеловую трубочку. На костре побулькивает варево, тут же горячий чай, как будто нас тут ждали.
 -Паси рума - приветствует нас старик,- однако Василий Самбиндалов буду.
 – Паси, паси – приветствуем старого охотника.
 -Похлебка готова, глухаря вот варим, чай свежий, беда сухарей нет - говорит Василий - избушка далеко на Тыкотлове, вечером только дойду.
 Сбрасываем рюкзаки, плечи прямо одеревенели, закуриваем и подсаживаемся к огню.
 -Принеси Димка сухари, поедим и в путь, часик можно отдохнуть. Чебурашка крутится невдале-ке с двумя зверовыми лайками старика.
 Димка принес сухари и выложил на кусок брезента, где в большие чашки разлит суп. Не спеша, принимаемся за еду, под неторопливый рассказ Василия. Однако в тайге скучновато стало, не с кем перекинутся словами, раньше промышлял со старшим сыном Игнаткой, а нынче он ушел в свои угодья ближе к реке Сыне. Там и зверя больше рыбы и мяса, ох, ох, совсем один остался, но ничего пока ноги тропу чуют, однако перезимуем.
 Под говорок Василия я и задремал, незаметно пролетел, час отдыха, пока спал, Димка загрузил лодку, и нам осталось ее столкнуть на стремнину. Попрощались со стариком охотником, оттолкнулись шестами от берега, и река мягко приняла нашу лодку и понесла вниз, навстречу долгожданному отды-ху и теплу.
 С веслом я устроился на корме, Димка с шестом на носу, Чебурашка пристроился на палатке в середине лодки.
 Погода нас не балует, хмарь с утра не развеяло, тучи стелятся по верхушкам высоких елей и вот-вот готовы посыпать нас бисером затяжного дождя или липким сырым снегом.
Подправляю веслом лодку на струю, Димка нахохлился на носу, похоже дремлет. Дым сигареты ест глаза, но не мешает думать, до ближнего зимовья около тридцати километров, хорошо бы успеть затемно, все же крыша под головой, печка - не костер на берегу. Чуть слышно шуршит шуга по бортам лодки, завтра еще один день сплава, а там мотор на воду и с ветерком до дома.
А пока наша лодка не спеша, скользит в низ по течению, по берегам все замерло, не шелохнется ни ветка, ни кустик, тихо и мрачно. Поворот сменяется поворотом, скатившись с rop в долину, Хулга петляет и выписывает, немыслимые кренделя. В этих местах вообще-то мало, кто и появляется, редко когда можно встретить забредшего охотника или авантюриста рыбака.
В носу лодки заворочался Димка, замерз, похоже, да и "долгожданный" дождик заморосил, заба-рабанил по брезенту. Сумерки надвинулись одновременно с первыми каплями дождя.
Правда и до избушки осталось совсем немного, вот-вот устье Балабан-ю, а там и зимовьюшка, где нас ждет тепло и крыша над головой, да вот и устье, с правой стороны вытекает горная чистая Ба-лабан-ю. Летом светлая, говорливая речушка полная хариуза и совершенно не проходимая для случай-ного люда, а сейчас такая же холодная медлительная, как и Хулга
 - Димка проснись. Подплываем к избушке. Лодка мягко ткнулась в отмель, первым, как всегда вылетел с лодки Чебурашка и исчез в кустах.
 -Ух, и замерз я, ворчит Димка, вываливаясь из лодки.
 - Да, зима, катит в глаза,- лезу из лодки за всеми и я. Подтягиваем ее повыше, надежно увязыва-ем,- пойдем Димка,- беру еду, ружье,- где-то и свечки, возьми Димка.
 Тропинка вывела нас на яр к избушке, где уже нас поджидал Чебурашка, в избушке темно и сы-ро, в углу возле печки лежат заготовленные впрок сухие дрова, береста для растопки, в мешочках под-вешенных под потолком есть и соль, сухари и спички. Все самое необходимое для путника, попавшего в беду. Пока я вожусь с печкой, которая упрямо дымит и не хочет разгораться, Димка зажег свечку и убежал за водой, но вот и дрова в печурке весело затрещали, заполыхали.
 - Димка ставь котелок, я пойду за спальниками, да и воду из лодки надо вычерпать. Пока возил-ся с печкой, совсем стемнело, с фонариком и Чебурашкой идем к берегу. Дождь без устали барабанит по брезенту и в лодке уже порядком воды. Вычерпал воду, подхватываю спальники и бегом в избушку. В домике уже тепло, скидываю фуфайку, сапоги - развешиваю у печки, где уже сохнут Димкины тряп-ки.
 Чай разлит по кружкам, несколько сухарей вот наш и ужин, подкрепились и в спальники, за день так продрогли, что еще ни, как и не отогреешься.
Утром просыпаюсь от необычной тишины, ни звука, выбираюсь из спальника, растопляю печку, выхожу на улицу, и только тут становится понятно - все затихло укутанное белоснежным покрывалом. За ночь снега навалило почти до колена. Чебурашка покрытый снегом, не спешит выбираться из своего гнезда, и следит за мной хитрыми глазками, ждет свой сухарик.
 - Потерпи Буран, будет тебе сухарик, Димка пошевеливайся, хватит ночевать. Зима пришла, за-мело наглухо.- бужу я Димку.
 - Сейчас начальник, как зима?- Не понял Димка,- а как до базы добираться будем,- Спросонья бубнит Димка.
 - Как, как - в темпе и бегом, говорю, давай завтракай, и собираемся, не забудь оставить в избуш-ке сухарей и пару пачек чая, дрова вроде бы еще остаются, ну все давай.
 Поторапливаю Димку, забираю спальник, ружье, рюкзак и тащу все в лодку, по пути Чебурашка получает пару своих сухарей. Снег продолжает сыпать, крупные хлопья тихо ложатся на берег, лодку и исчезают в темной Хулгинской воде, к обеду все равно растеплеет и снег перейдет в дождь. Забираюсь на корму, опускаю "Вихрь" в воду, нужно рискнуть уходить на моторе, пока есть время, пока позволя-ет река. Дергаю шнур запуска, мотор чихает, кашляет, но не запускается.
 Подкачиваю бензин. Снова с остервенением начинаю дергать, и мотор нехотя схватывает, зата-рахтел родимый - теперь пусть прогреется на холостых оборотах, пока студент погрузится и вниз.
 Вот и Димка подошел с рюкзаком, спальником.
 -Димка, свистни Чебурашку и давай в лодку резину тянуть некогда.
 - Да, Чебурашка давно уже в лодке, вон под брезент залез.
 -Ты тоже Димочка теплее одевайся, с мотором пойдем, продует в пять секунд, околеешь, и бре-зентом укройся.
 - Михалыч, а как же я с ружьем в брезенте сидеть буду.
 - Ладно, давай устраивайся, как хочешь, и поехали.
 Отталкиваюсь от берега на глубину, добавляю газ, и мотор утробно заурчал и понес нас ближе к дому. Скорость довольно приличная, не то что с веслом, зевать не приходится, вниз по течению гораз-до сложнее плыть, не видно бурунов подводных камней и перекатов, первый твой камень и хорошо если полетит шпонка или лопасть винта, все это у нас есть в запас, а если шарахнет серьезнее, то и мо-тор накроется.
 Вот такие перспективы, но других вариантов нет, река вот-вот станет, и день терять мы не мо-жем. Вмерзнем, тогда пропали, помощи ждать неоткуда на сотни верст ни души. Так, что только впе-ред.
 День за мотором, все время в напряжении, пролетел быстро. Слава богу, без поломок и аварий мы причаливали к берегу в Саранпауле.
 -Все, приплыли - мы дома. Выгружаем лодку, переносим наш груз в балок на берегу. Завтра все разберем и вывезем в экспедицию, а пока налегке уходим домой. Димка конечно рад, и ему еще не ве-рится, что все уже позади.
 - Михалыч, я пойду в общагу к ребятам, а завтра к девяти, как штык на работе, сегодня надо встряхнуться - прийти в себя.
 -Ладно, Димоша, не темни, отдыхай и завтра тоже. В понедельник подходи дел еще много.
 И Димка, тут - же испарился в экспедиционных постройках, а я с Чебурашкой, уставший, как черт бреду в свою холостяцкую квартиру.
 Вот и мой дом, включаю свет, все так - же как весной, когда я его покинул, только слой пыли говорит о том, что давно никто здесь не был. В холодильнике пусто - шаром покати, придется бежать в магазин за продуктами - голод не тетка. Вновь одеваюсь, благо магазин рядом, шурую за едой, еле ус-певаю, магазин уже закрывается. Второпях хватаю хлеб, сахар и т.д. и т.п. и конечно хорошего коньяка и коробку шоколадных конфет. Мы все не боги, и побаловать себя любим, тем более повод для конь-ячка более чем солидный - нервы на пределе - последние находки просто сводят с ума. Сгребаю все покупки в охапку и несусь домой. Смахиваю со стола пыль, водружаю на середину все покупки, вклю-чаю телевизор - вот и все, я дома, что еще нужно человеку, немного расслабиться, забыться. Ставлю на газ чайник, готовлю себе стол. Поужинал в гордом одиночестве, расположился перед телевизором, смотрю все подряд - новости, мультики так соскучился по цивилизации. Попиваю коньячок, и кофе-полный балдежь, как говорят. И вновь в который раз беру со стола странную находку - голубой кри-сталл, когда на него смотришь, впечатление такое будто - бы он тебя гипнотизирует, вбирая в себя твою волю и силу - это я почувствовал еще, когда подходил к загадочной шахте.
 Непонятный страх тогда обуял нас всех, даже Бурана, что это предупреждение? от кого? зачем? Ясно только одно - это не наше не Земное, как сейчас модно говорить НЛО и внеземные цивилизации, что - то из них это точно. Ладно, утро вечера мудренее, еще нужно принять ванну и спать.
 И снова промозглое серое утро, правда, здорово похолодало даже дома заметно прохладно. Пол-зу к умывальнику - протираю глаза, чашка крепкого кофе, как раз, кстати, одеваюсь и несусь в конто-ру. Поднимаюсь к главному геологу Рожкову.
 - Разрешите Владимир Иванович?
 - Заходи, заходи пропащая душа, всю экспедицию ведь на уши поставил Ч.П. ведь - не верну-лись с поля, а сегодня и река встала, черти, где вас искать прикажете. Сегодня в плане вертолет, зака-зали на ваши поиски вот - так то.
 - Все понял Владимир Иванович, виноват.- Кратенько доложил о наших результатах, полный отчет будет позднее, и молча выложил на стол главного заветный кристаллик.
 - Что это? Что ты мне суешь? Кварц что - ли.
 - А вы посмотрите внимательнее Владимир Иванович, наверняка вы его видите впервые.
И тут до него дошло, что это не просто камень. - Ух, ты! Вот это да! Где взяли?
И пошло, и поехало, пока я ему все растолковал, прошло часа два. Владимир Иванович - взмо-лился, мне - же нужно спуститься к ребятам, хоть поздороваться.
 - Ладно, проваливай, но выговор тебе обеспечен, учти это.
 - Учту, учту - пока, и исчезаю за дверью.
 Внизу в нашем кабинете кутерьма, Димка не усидел в общаге, успел - смотаться на берег и вы-вез все наши вещи.
 - Михалыч! - Заорали ребята, хватая меня в охапку, устраивая кучу - малу.
 - Тише черти,- взмолился я.- Руки, ноги поотрываете, давайте лучше разберем образцы, посмот-рим, что мы добыли. Олежка вы с Димкой разберите пробы, составьте опись и в лабораторию. Да, Димка, а где мешочки с кристалликами из шахты?
 - Михалыч, я уж второй раз перебираю все, а их не могу найти. У меня нехорошо, что-то екнуло в груди, не может быть, подумал я.
 - Димка, ищи,черт тебя подери, я же сам укладывал их в рюкзак - что они испарились, что ли?
 - Нет их Михалыч, все на месте, а этих трех мешочков нет — это точно.
 - Ладно, Олег перепишите то, что осталось. Чудеса, да и только.
 Походил наш голубой кристаллик по кабинетам, все поахали, поохали и послали мы его в цен-тральную лабораторию, а через неделю нам сообщили, что при испытании он вспыхнул, как магний и исчез — испарился. Вот так и закончилось эта история, как я думал эпопея с НЛО. Но самые невероят-ные события только и начались с этого момента. Димка собрал материалы по практике и умотал в ин-ститут с обещаниями на следующий год вернуться.
Но обо всем этом потом. Заметелила - закружила зима, захороводила, трескучие морозы сменя-лись оттепелями с буранами и метелями. Снега намело под крыши. Иногда перед работой час - полтора машешь лопатой и метлой, чтоб прочистить дорогу себе и соседу.
Все однообразно и серо - серое небо, скучная житуха - одна радость, приходишь домой затопишь печурку, Чебурашка свернется у ног клубком, рюмашка коньяка и телевизор, иногда хороший детек-тив. Так и проходят почти все зимние вечера, в нашем экспедиционном поселке, пока еще не знающем компьютеров и цветных телевизоров.
 Но всему свое время, отшумели метели, утихли морозы. Даже солнышко стало ярче, поднимаясь в голубое небо. Прямо на глазах день становится длиннее, а ночь укорачивает свой бег. Весна, весна не за горами, как говорят.
 Первыми на Север устремляются лебеди и гуси, трубя и гогоча, проплывают низко над посел-ком парами и стаями, хотя снег еще не сошел, лежат сугробы, пернатые торопятся занять свои места гнездовий. Утки в небе появятся позднее, когда появятся проталины и лужи, перед самым летом и солнце будет припекать во всю.