Анькина мама, веселая и всегда куда-то пролетающая на высоченных каблуках худющая цапля, неожиданно приостановилась для разговора. «Тьфу ты! — изумилась про себя Сара Львовна. — Я думала, уже и голос ее никогда не услышу, а тут, вон, свалилась-таки корона! Анька говорит: мамочка давно уже не торгует дамским бельём, она перешла на накидки палантины. Узнать у неё, какие и почем, может, Мотю осенью приодеть… »

Но вслух  искренняя ценительница задушевных бесед произнесла слащавое:

— Боже мой, Люся, я вас совсем не узнала, вы, наверное, богатая будете или замуж скоро пойдете!

— Ваши слова, Сарочка Львовна, да дошли бы до бога! — Люся расцвела, но какое-то волнение не давало ей нырнуть в манящую тему замужества, заметно было, что в данный момент ее интересует что-то другое. И она взлетела по ступенькам наверх, где Сара Львовна уже предупредительно готовила чайные приборы, методично сервируя стол по типу «гости на пороге». Однако чай у нее был всегда вкусным, в чем абсолютно никто во дворе не сомневался: у Сары Львовны в этом был почерк гурмана. Что несомненно оценила и Анькина мама, Люся, которая несмотря на природный веселый нрав, сегодня выглядела как побитая собака. Она жеманно пригубила чай с лимонной корочкой и, зажмурив от удовольствия глаза, отставила чашку с кудрявой пастушкой в сторону.

— Нет, я совершенно измотана этой возней с бойлером! — воскликнула Люся.

— И что? Что же произошло? — Сара Львовна была само внимание. Она только недоумевала, как это Анька не доложила ей о ситуации раньше своей бестолковой мамы.

— Чтоб вы знали, Сара Львовна, какие у нас кидалы — эти супермаркеты! — возмущенно затараторила Люся. — Значит, так. Я, наконец, купила бойлер. Вы же знаете, какая замарашка моя Анька со своим пуделем! И кому помешает горячая вода? Тем более, что будет у нас газ или нет, а на электричество все-таки надежды больше… — тут гостья жадно осушила чашку, и Саре Львовне пришлось-таки встать, чтобы стоя налить ей еще: когда она сидела, руки ее плохо слушались и можно было пролить мимо, чего педантичная аккуратистка допустить не могла.

— И я купила у них бойлер за 699 гривен 99 копеек, а когда на следующий день зашла туда за землей, чтобы пересадить свою агаву, вы знаете, что я прочитала? Что у них мой бойлер уже стоит «дешевле», то есть 799 гривен 99 копеек, а вчера он якобы стоил все 860! — от возмущения у Анькиной мамы сперло дыхание, и Сара Львовна услужливо поднесла к ее рту чашку. Отхлебнув глоток,  Люся заключила: — Так я пошла к ихнему главному по рекламациям и выстояла очередь. И чтоб вы, Сара Львовна, знали: там даже с детскими игрушками стоят! Возврат — называется. Во как торгуют! У нас на Седьмом такое ЧП еще до революции можно было наблюдать. У нас товар не вертают, — ввернула Люся привычное с детства слово — к родному языку она обращалась в моменты сильного волнения, как героиня-связная геноссе Штирлица из «Семнадцати мгновений весны». — У нас на Седьмом километре товар покупают и пользуют, потому что мы гарантируем его качество!  Трусы и лифчики, которыми я торговала раньше – до палантинов, женщины носят до посинения, и никто еще не вернул ни единой единицы товара! — она с достоинством защищала честь мундира… — А что это, извиняюсь за выражение, за бойлер, который у вас потек на второй день! И когда я увидела эту картину — что моя вещь теперь стоит дороже, я отказалась его менять и стала требовать возврата денег по новой цене! Хотите сказать, я неправа? Ведь теперь уже я им его продаю, и они сами обозначили новую цену, а то, что он бракованный, — Люся вся дрожала от огорчения, — то, что он нерабочий, так ведь у него есть гарантийный срок! Пусть с изготовителя требуют!

Из-за неудачной попытки вернуть свои деньги с «наваром» теперь жестоко страдала Люсина коммерческая душа, сконфуженная резонными объясненими прилизанно- вежливых работников магазина. Но, считая себя  в данной сфере профессионалом, она не могла смириться с таким пролетом.

Сара Львовна, однако, не одобрила Люсиных воззрений.

— Вы, любочка, меня рассмешили как самый натуральный продукт постсоветского общества, — изрекла она наконец. — Что вы себе вообразили, будто капиталистический супермаркет и ваша частная лавочка на одесском толчке одно и то же! Идите к Пальмире Ивановне, может, она еще не загнала на Староконке «Капитал» папаши Маркса… Почитайте. Я думаю, вам жизненно необходимо образование, — заключила хозяйка балкона и тяжело развернулась в проходе узенького коридорчика, направляясь в комнату к телефону.

— Пальмира, детка, это опять я, — обратилась она к невидимой соседке. — Я умоляю: у тебя там случайно не завалялся «Капитал»? Да не гривны, господи прости, а книжка Карла Маркса… А то я не в курсе, что у тебя с деньгами кот не валялся! Ну вот, — вернулась она на балкон, — вы можете сейчас же зайти к Пальмире Ивановне, она вам уже ищет книжку.  Дорогая! — умоляюще назидала Сара Львовна свою в растрепанных чувствах гостью. — Надо быть реалисткой!