Спасибо всем, кто присоединился к нашему клубу. Благодаря Вам на страницах сайта появились произведения новых авторов. Хочется, чтобы наш круг стал еще шире, а значит и интереснее для всех участников, желанных гостей нашего клуба. На сайте появился новый фотораздел. Размещайте свои фотографии. Присылайте свои предложения по улучшению работы клуба. Не забывайте оставлять комментарии. До встречи. Ваша Полина Овчинникова.
С утра парит. Старинные деревья не спасают от жары. Поливая цветочки на балконе, Сара Львовна неторопливо обводит взглядом двор и затем быстро выплескивает остатки воды на асфальт.
Но народ не так раздражается, например, на Сару Львовну, которая абсолютно во все вмешивается. Потому что Саре Львовне в голову не пришло бы не поздороваться с человеком со двора, даже если после этого она вздумает прочистить ему мозги. Потому что Сара Львовна всегда участлива и даже обругивая свою жертву, желает ей добра. А еще, наверное, потому, что она родилась и выросла здесь, и привыкла с этой своей обзорной вышки – балкончика руководить не одним подрастающим, да и увядающим, пожалуй, тоже – поколением. Да разве можно перечесть все эти «потому»! Вот и в этот раз двор замер, только шипели из открытых кухонь биточки из сардели и кружил головы бесподобный запах жареных бердянских бычков. Все слушали, как Сара Львовна дает интервью.
Прямоугольный дворик. По периметру – несколько беседок, которые здесь именуют «итальянского типа». Утро. В одной такой, открытой взорам всех входящих-выходящих беседке, под бельем, свисающим над пластмассовым столиком, сидит пара. Она в откровенной ночной рубашке, он – в трусоподобных легких шортах. Оба с мобилками.
- Сара Львовна, Сара Львовна, - дозывается под балконом девчоночий голосок.
- Ну что тебе?- Так зычно и с таким характерным «чьто» во дворе говорит только один человек, Сара Львовна.
- А Мишка вчера заляпал вашу фамилию на почтовом ящике, - фискалит голосок.
- Да?! – моментально заводится Сара Львовна. – И что? Что там теперь видно?
- И это вы так работаете?- ехидно вопрошает величественная фигура Сары Львовны, застывшая на балкончике в предвечерний час. Ее интерес обращен к сотруднице аптеки, закрывающей дверь с тыльной стороны дома. – Так когда же мы будем иметь счастье покупать у вас ваши дорогие таблетки? Лечиться? Мы что, так и будем без лекарств?
- А когда это все закончится, - не оборачиваясь на слова, отвечает аптекарша и продолжает ковыряться в замке.
- Что? Что закончится? – Сара Львовна словно не знает, что вся улица перевернута вверх дном: уже несколько месяцев идет ее реконструкция.
Таких красавиц, как в нашем дворе, вряд ли где сыщешь, хоть всю улицу
вдоль и поперек обойди. А все потому, что рослые и стройные. И
энергичненькие, несмотря что модным нынче голодом увлекаются – всё из
аптеки, что на углу, всякие там травки таскают. Эти инородные средства
так их выморили – всё на девчонках, как на вешалках висит, что ни
надень. Поэтому и связь с космосом укрепляют, летом и зимой с голыми
животами ходят, чтоб пупки торчали. Правда, на мой посторонний взгляд,
летом они у них от жары чересчур выпячиваются, а зимой, наоборот,
скукоживаются. Это от стужи. Что у городских, что у сельских, можно
даже сказать – вне возраста.
К примеру, наша семидесятилетняя тетя Мотя - такую же моду держит!
Хотя, если честно, то не из принципа, а из-за того, что отоваривается в
магазине «Все по пять». Я туда не ходок, но предполагаю, что судя по
ценам, имеется в виду и возраст… Но что касается внешних данных, то
хоть на глазок тетя Мотя и имеет параметры100на 100на100, однако пуп у
нее сохранился – дай боже! Иным молодым форы даст.
В эти новогодние дни начинаем публикацию рассказов
из новой книги Полины Овчинниковой "Здравствуй, двор!"
Открывает цикл одноименный рассказ.
Здравствуй, двор!
Посреди двора стояла женщина. Как вкопанная, она уставилась на окна Мальвины Семеновны, где еще не шевелились занавески, замершие на короткую летнюю ночь. Что женщина иностранка, Сара Львовна определила еще из своей комнаты. И убедилась в этом, когда выливала вчерашнюю заварку на цветочную клумбу, удобряя таким образом бедную городскую почву.
Пристально вглядываясь в лицо незнакомки, зачехленное сморщенной шляпкой и огромными очками, Сара Львовна вежливо поинтересовалась:
- Я вас прошу! Я, конечно, могу подсказать: или вам, любочка, кого-нибудь надо? Или вы, случаем, попали не в тот двор и сомневаетесь?
- Боже мой!- вскричала вдруг иностранка на чистейшем русском языке одесского происхождения. – О майн гот! - добавила она почему-то еще и на немецком. – Кого я вижу! Неужели – Сарочка?
- Опять она, - недовольно покачала головой кондуктор, увидев вошедшую в заднюю дверь троллейбуса пьяную, с синяками и ссадинами на лице женщину, одетую в помятую коричневую юбку и дырявую в нескольких местах бардовую кофту. – Ты меня, Райка, достала!
Отец Михаил открыл ключом входную дверь, зажёг в прихожей свет и прислушался. Тишина. Видимо, все уже спали.
Он разделся, вошёл в комнату сына и наклонился над ним. Хотел было поцеловать Павлика в щёку, да подумал, что может ненароком его разбудить... Вернулся в прихожую.
